Народ потихоньку втягивался из фойе в зал. Сцена пока что была сумрачной, было видно, что там кто-то ходил, но рассмотреть было нельзя. Хм, если все сработает как надо, то должно быть получиться очень эффектно…

Честно говоря, момент с началом у меня вызывал больше всего опасений. Юный гений, заявивший, что сделает нам огненные фонтаны, был студентом политеха. И, кажется, натуральным таким пироманьяком. Но другого варианта мы за столь короткий срок не нашли. Не настали еще времена, когда можно было все, включая специалиста, за пару часов в интернете найти. А сейчас можно было или отказаться от этой идеи, или довериться очкарику Косте, у которого все руки были в ожогах, и на лице несколько весьма красноречивых шрамов. Еще он косил на один глаз и шепелявил. Но клялся, что все будет безопасно, что публике ничего не угрожает. И что он такую фигню одной левой… Я честно хотел отказаться. В конце концов, сцена в «муке» и так довольно эффектная, да и световик неплохой… Но Наташа меня убедила, что Костя гений, и что все получится. В конце концов, это всего-то большие бенгальские огни, что такого?

Во сумраке раздались размеренные удары в барабан.

– До начала концерта осталось пять, четыре, три… – раздался из колонок голос Астарота. – Два… Один…

Свет во всем зале погас, наступила полная темнота.

Повисла пауза. Раздались выкрики.

– Эй, что такое? Пробки что ли выбило?

Я даже дышать перестал, кажется. Радовало, что барабан продолжает стучать, отбивая секунды.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

Пффф! Что-то щелкнуло, зашипело. По обеим сторонам сцены, чуть в глубине замерцали первые искры. Еще пара секунд, и четыре огненных фонтана высотой чуть больше метра заискрили по обеим сторонам сцены. И сразу за ними раскинула огромные крылья рогатая фигура Астарота.

Зал радостно заорал, захлопал и даже затопал. Яркий луч прожектора ударил в нашего фронтмена как раз в тот момент, когда факела стали угасать. Кажется, обошлось. Вроде никто не кричал от боли, разве что искры могли Астароту крылья слегка подпалить. Но сейчас этого было не видно.

Заработала дым-машина, выпуская на сцену белесое облако. К ударным добавилась бас-гитара. Из облака дыма показалась Надя. Ее изящная фигурка была затянута в черное короткое платье, а на голове красовались рога. С Бельфегора сняла, кажется. Я вытянул шею, но клавишника пока что было не видно.

– Уиииии! Как здорово! – заверещала Наташа и порывисто меня обняла.

– Их пробудила ночная тьма

И пламя погребальных костров… – запел Астарот.

И, черт возьми, часть зрителей подхватили песню! «Может все-таки попросить у Тамары плеснуть мне водки?» – пронеслась в голове мысль. Но тут же исчезла. Рядом со мной покачивалась в неспешном ритме «Темных теней» Наташа. И тоже пела, кажется. Во всяком случае, губы шевелились.

Я оглянулся на фойе. Жан стоял у прилавка со своим журналом, никого из зрителей рядом с ним не было. Только Ирина и еще один парень из журналистов, которого они взяли с собой.

Тут я понял, что все еще держу пальцы скрещенными. Я рассмеялся, встряхнул руками, хлопнул пару раз в ладоши, потом принялся пробираться поближе к сцене. А то что я у выхода стою, как бедный родственник?

Сознание разделилось. Все как полагается по науке – половина про логику и холодный расчет, половина – про эмоции. Эмоциональный «я» стоял в толкучке перед сценой, хлопал, подпевал, покачивался и прыгал. Рассудочный «я» подмечал, что дыма многовато, от него душновато. Для эффекта достаточно выпустить в самом начале смачный клуб, а потом заглушить машину, чтобы люди не задыхались. Или что надо бы что ли Кирюху отдать в цепкие руки Кристины, чтобы она над его имиджем поколдовала. А то он даже в гриме выглядит младше всех, как школьник.