Скоро мне приносят сына, и я забываю про отношения в богатой семейке. Уже завтра я останусь с малышом один на один… Жаль, что рядом нет моей мамы. Но нет и толку кукситься. Уход за мелким я освою, жизнь приучила не бояться нового. Да и возможно, в приюте будет, к кому обратиться с вопросом. Хотя напрягает, что там может быть как в общежитии. В студенческом я как-то жила, но с ребенком находиться в толпе... Ух, время покажет.

Утром перед выпиской мне помогает самая разговорчивая медсестра – Нина. Скоро мы расстанемся навсегда, и она не умолкает. Дает советы, и, конечно, расспрашивает.

- Ты имя-то выбрала?

Я расплываюсь в улыбке. Смотрю на коричневатые волосики сына.

- Да. Моего мальчика зовут Миша.

Нина натягивает на малого белые штанишки. По ее лицу проходит тень разочарования.

- Эх, зря не Антошка! – она вздыхает и спохватывается. – Но Мишаня тоже хорошо. Михаил!

- Да. И мне нравится, - я снова улыбаюсь.

Выбрать имя мне помог разговор с Антоном. Вообще я то и дело прокручивала ту беседу в голове. Он очевидно не помнит меня, но от него повеяло неравнодушием. Возможно, он снова, как и в первую встречу, ко мне потянулся? От этой опасной мысли щекочет под ложечкой. Надо бы вернуться в реальность.

Ох, я не любитель больниц, но покидать палату мне внезапно грустно. Здесь всё уже стало привычным, а что ждет нас впереди? Но делать нечего, со всеми вещами и малышом я шагаю на выход. Помогает мне добродушная Нина.

- Нам сюда, в зал для выписки, - командует она.

Хмурюсь.

- Зачем? Меня будут ждать у выхода.

Но Ниночка крутит головой.

- Елена Матвеевна сказала, туда.

Папа будет на работе, да и ему, скорее всего, неловко, что я еду в приют. А больше поздравлять меня некому. Зачем переться в торжественный зал, не понимаю. Но не спорю, мне ведь нужно встретиться с сотрудниками фонда.

Иду за полноватой Ниной. Из темного коридора мы попадаем в хорошо освещенное пространство. Зал квадратный с выкрашенными в бежевый стенами. Почти у потолка идет белая широкая кайма с фотографиями в рамках. У дальней стены светло-коричневые диваны. А ближе к центру белая скульптура – мама с малышом на руках. Красиво. Но я чувствую себя инородным пятном в этом милом месте. В моей жизни нет такой гармонии.

Отвлекаюсь от мыслей, потому что к нам мчится Ястребова. Чувствую, часть света идет из ее сверкающей улыбки. На женщине миленькое розоватое пальтишко, в руках букет в тон ему. Надо же, как она подсуетилась.

- Аврора, мы все тебя поздравляем!

На слове «мы» я озираюсь. Боже… Здесь моя бывшая староста и пара девчонок из общаги. Хорошо, хоть Таисия не приперлась. У Софы в пальцах тоже букетик. Я улыбаюсь девочкам, поворачиваю голову влево… И замираю от шока. Рядом с выходом стоит Антон в темном пальто. А на его руке виснет Юля. Все же ко мне приезжала она. Лампочки в зале как-то разом тускнеют. Возвращаюсь взглядом к Елене.

- Спасибо вам, мне очень приятно.

Софка и девчонки тоже подходят, поздравляют. А Нина тем временем успевает заметить Антона. Тут же по залу разносится ее щебет. Когда вслушиваюсь в ее слова, волосы начинают шевелиться прямо в косе.

- Антон Сергеевич, возьмете малыша? Вы же ему как папа… Крестный!

Что она несет, боже. Елена подхватывает, хотя разве можно было бы ожидать от нее другое.

- Да, Антон, унеси к машине мальчика! Он все-таки мужчина, будет хорошая примета.

Какая еще примета… Но в шоке только мы с Юлей. Ястребов совсем не смущается, идет к нам. Смотрит на меня. Я хмурюсь, но киваю. Посмотрела б я на него и Елену, знай они правду. Летела бы я далеко отсюда вместе со свертком. И так вон бровки его невесты встали угрожающим домиком.