«В таком случае, научись метать это самое перо, – ехидно советовал ему Юлиан, – иначе ты никого им не сможешь даже поцарапать!»

Что касается внешности, то Папель имел тонкий, можно даже сказать, острый нос, «поджарые» черты лица, твердые, но невыразительные губы и, что самое главное, удивительно подлые, точнее, даже подленькие глазки… Если слегка перефразировать одного классика, то получится самая удачная характеристика: «Такие глаза не могут не лгать!». Помимо этого, малосимпатичный Папель зачем-то старался сделать себя еще ужаснее, для чего брил затылок, оставляя при этом большой, свисавший на глаза чуб, и носил в ушах массивные золотые серьги. Более того, он всерьез собирался проколоть бровь, чтобы вставить туда черную жемчужину.

Недавно этот юный прохиндей решил попробовать себя в уличном хулиганстве, которым занимались «шарки». Эти сексуально-озабоченные «акулы» подкрадывались к откровенно одетым девушкам или молодым женщинам, после чего стремительно производили одно из следующих действий – сдергивали юбку или топик, или, напротив, задирали подол и успевали сдернуть трусики. Поскольку они действовали парами, второй из «шарков» снимал все это безобразие на мобильник, после чего результаты охоты вывешивались в Интернете.

К несчастью для новоявленного «шарка», он ухитрился сдернуть юбку с дочери весьма крутого бизнесмена, и при этом еще попал «мордой в кадр»! Когда разъяренный отец лично увидел в Интернете нанесенное его дочери оскорбление, то немедленно нанял частных сыщиков. Тем не составило особого труда найти злополучного Папеля, после чего он неделю «отдыхал под капельницей», а, выйдя из больницы, закатил по этому случаю банкет, на который и пригласил дружков, из которых до утра остался только Юлиан.

Пока он спал, в гостиной появился его гость и собутыльник, обмотанный по пояс полотенцем. Поскользнувшись на одном из глянцевых журналов разбросанных по всему полу, Юлиан первым делом поднял с пола пульт дистанционного управления и достал из бара-глобуса бутылку пива. Затем встал посреди комнаты, отхлебнул из горлышка и прибавил звук. Из мощных колонок вырвалась оглушительная канонада. Папель, как подброшенный, вскочил с дивана и заорал:

– Ты что? Сдурел?

– Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой! С фашистской силой тёмною, с проклятою ордой… – пропел Юлиан, победно потрясая бутылкой пива.

– Дай поспать, идиот! – простонал Папель, выхватывая у него пульт и выключая телевизор. – И зачем я тебя только оставил? В другой раз домой поедешь…

– Хватит спать, давай лучше выпьем! – предложил Юлиан и жадно допил до конца свое пиво. – Кстати, известна ли тебе народная мудрость – когда испытываешь нехватку денег, то водку надо обязательно брать хорошую, зато колбасу – дешевую?

– Нет, неизвестна. И почему так?

– А потому, что от колбасы похмелья не бывает!

– Да пошел ты! – брезгливо поморщился Папель и направился в спальню, предусмотрительно прихватив с собой пульт.

После его ухода Юлиан откровенно заскучал. Он выпил еще пива, после чего принялся мотаться по комнате, периодически хватаясь за голову и бормоча:

– Машка, сука, ну как ты могла так поступить? И главное с кем? Со мной! Да пошла ты, знаешь куда?!

Наконец, он ничком бросился на диван, где еще совсем недавно спал Папель.

– Да пошли вы все… – прохрипел Юлиан и повернулся к стенке.