(с жалостью на него смотрит). Куда?

Порогин. Уйти… исправлять… все было неправильно…

Вера. Семьдесят восемь, Митя!

Порогин. Все равно… уйти… сколько бы ни было… не могу… (Вдруг, странно и пристально на нее смотрит.) Ты думаешь, поздно?

Вера. Опомнился. Помереть сил бы хватило.

Порогин. Но я… Я не могу представить, что умру. Так вот умру… Так было в детстве, потом на войне… И сейчас так.

Вера. Митя, ну ладно, поверь мне на слово: все там будем.

Порогин. Не могу я поверить… Мой мозг еще никогда не был так готов к жизни…

Вера. Мозг-то готов – а другое? Другое-то – готово?.. Ты бы хоть иногда на себя со стороны глядел… Уж молчу я про то, как ты ходишь. Живешь, Митя, как – одному только Богу известно: поджелудочная, позвоночник, правое легкое, два инфаркта…

Порогин. Мозгом, мозгом!.. Ты не понимаешь, о чем я говорю: умереть – надо согласиться… Без моего согласия этого не будет… Я знаю точно… Как на войне знал…

Вера (устало). Фантазер…

Порогин. Знал! Наверно! Как ни про что другое! И так было! И будет всегда!

Вера. Ох, Митя, знал ты, не знал ты… Убило бы – и лежал бы в земле, как миленький. Митя – как все лежат.

Порогин. Невозможно… Без моего согласия… Слишком много задумано… Я хочу жить, Вера… Должен… Особенно сейчас… Это важно… Важно, понимаешь?

Она молчит.

Но я хочу высоко. Я должен высоко, иначе… ничего не получится. Невозможно жить, мыслить, писать… Невозможно в разладе!

Вера. Митя…

Порогин. Невозможно! Невозможно!

Вера. Да на здоровье, я что, возражаю? Живи долго, пожалуйста, хочешь, всегда живи, Митя… Как будто я против, да, честное слово… Живи, ты, живи!..

Порогин. Как жили – уже не смогу. Не хочу.

Вера. Плохо жили разве?

Порогин. Плохо. Во лжи погрязли.

Вера. Я лично не грязла.

Порогин. Скрыла тогда, и оттуда… все оттуда…

Вера. Митя, выяснили, кажется, ничего не было!

Порогин. …И через жизнь отношения – ложь, комом…

Вера. Да что же ты за человек такой? Да забыла я тогда, забыла! Сперва не успела сказать и забыла, а потом совсем забыла! Неужели не понятно?

Порогин. Не могла ты такое… Когда с человеком такое случается… Когда такое в такое время…

Вера. Какое такое, Митя? Один раз поцеловались, Господи!

Старик вздрагивает – как от пощечины. Она замечает и свою нечаянную бестактность, и его взгляд.

Ну, знаешь… Митя, ты въедливый, как соляная кислота, честное слово… Ну, можно подумать… Только не фантазируй. Вот только… ты слышишь? По глазам вижу – фантазируешь. Не фантазируй. Не фантазируй, говорю. (Приближается, кладет руку ему на голову – он отшатывается; и снова попытка коснуться – и то же шараханье; вздохнув опускается в кресло.) Глуповатенький мой… до чего растревожился прямо… Событие, Господи: младший лейтенант заволок под лестницу… Сто лет назад… (с улыбкой и даже не без удовольствия припоминает.) Не сама же я, Митя… Это же он меня… Детина такущий – никаких сил бороться с ним не было, поверишь… Я ему, главное, говорю: товарищ младший лейтенант, не лапайте меня по-хорошему… Он же, амбал, такой интересный, слушать не хочет …

Полными слез и тоски глазами старик пронзительно глядит на жену. Она же, похоже, погрузилась в воспоминания, не замечает его состояния.

Забыла, как звали… Как-то… Алексей, что ли?.. Нет, не Алексей – Арсений… Арсений, Арсений… Арсений, Митя… (Наконец, замечает взгляд мужа.) Митя… Митя… из-за такой ерунды?.. Голубь мой милый, да что с тобой? Да как можно так, Митя?.. Ну, полно, ну, Митя?.. Митя, ревнивец, кто бы мог подумать…

Порогин. Вера… Вера…

Вера. Миленький, милый мой… (Встает и направляется было к нему.)

Порогин. Не надо!

Вера (останавливается).