Поставил на ноги на песочек.

Ничего особенного. Мое бешено скачущее от внезапной близости сердце – никого не волнует. Все хорошо…

Ноги слегка подгибались.

А пляж, на самом деле, чудесный. Небольшой, пустой, ровный… такой приватный вип-пляжик для своих. Волны мягко катились, шуршали призывно… Боже мой, как давно я не была на море! Как давно мечтала. Но все было не до того – дела, работа, и Пашка еще этот… столько проблем…

Солнце начинало клониться к закату.

Я сняла сандалии. Песок еще горячий, обжигает пятки… но не слишком, мне даже нравится. Прогревает… до самого сердца. И вот так, как в детстве, зарыться пальцами в песок, повозить туда-сюда… Чем я только занимаюсь? И пройтись босиком по бережку. А-ах, какой кайф…

И не думать ни о чем.

– Посмотрите, сеньорита, если вода не слишком холодная для вас, я могу дать полотенце.

– А купальника у вас, случайно, нет? – спросила я.

Он усмехнулся.

– Нет. Здесь так не принято. Местные девушки купаются в длинных сорочках, но это неудобно, как по мне. А ваши предпочитают совсем раздеться. Не смущайтесь, я не буду смотреть.

Не будет. Я и не сомневалась.

Вода была холодновата… но так даже лучше.

Решиться?

Сбросить все. Разбежаться. И вот так, прямо с разбега, нырнуть! Поднимая брызги. Как в детстве ныряла в речку.

А потом мы ели рыбу в илойской траттории с чудесным видом.

О-оо, я, наконец, могла оторваться, попробовать это! У меня ведь аллергия на рыбу, никогда не могла есть, опухала вся, покрывалась сыпью. А теперь – сколько угодно. Просто чудо. Я готова попробовать все.

Мой куратор в два счета слопал невообразимого размера стейк с кровью, без затей, и сейчас наблюдал за мной с такой искренней улыбкой, словно бабушка, у которой я в третий раз попросила добавки.

– Завтра надо будет сводить вас в хороший рыбный ресторан, – сказал он. – Здесь вкусно, но выбор небольшой, треска и дорада. Вы когда-нибудь ели шокиньуш? Таких маленьких каракатиц? Или морские блюдца на гриле, с кислым соусом, перцем, травами и чесноком. Но лучше всего катаплана, там все разом, удивительно вкусно.

Он улыбался.

Он рассказывал про местную кухню так живописно, что текли слюнки. Я про то, как тяжело жить с аллергией на все подряд… Я зануда, да, знаю. Но было неожиданно легко.

Мне принесли молодого белого вина, ему – кувшинчик лимонада с мятой. Он на работе…

Солнце садилось.

В городе, один за другим, зажигались огни. На башнях вдоль побережья и устья реки. В порту…

Я расслабилась.

Вот так посидеть, поболтать, потом, может быть, еще прогуляться вдоль моря. И отдыхать. А завтра уже – будет видно.

Шум у дверей.

Кажется, там кого-то не хотели пускать. Трое высоких парней, уже слегка нетрезвых.

– Прошу прощения, сеньоры, – услышала я, – но только вчера мы говорили с вами, что легионеров у нас с радостью примут в другом зале. Прошу вас…

– Я офицер! – возмутился один. – Центурион. Вы что, не видите нашивки?

– Еще вчера вы были солдатом.

– Меня повысили! Паоло ушел на пенсию, так что нужен был новый центурион! Вы мне не верите? Я имею право!

– Молодые волки, – мой куратор усмехнулся чуть снисходительно. – Вы когда-нибудь видели оборотней, сеньорита? Хотите посмотреть? Я скажу, их пропустят.

Оборотни? Мне стало интересно. Хочу, да, но…

– Их посадят к нам?

– Нет, – он хмыкнул. – Вон за тот столик. Но можно и к нам, если захотите. Это ни к чему вас не обязывает, можете не беспокоиться. Просто поглазеть на них.

Видно было, что при всем желании соблюдать нейтралитет, мой куратор волков-оборотней за людей не считает. Впрочем, они и не люди…

Интересно, да.

– Пусть пропустят, – сказала я.