В потрепанном паспорте значилось, что его обладателя зовут Джин Пайк и что он является гражданином Северной Кореи. Тимур недоуменно достал «Зиму» и принялся листать ее в поисках фотографии писателя. Она была в самом начале – с фото смотрел улыбчивый кореец, ничем не напоминавший внешне того, что сидел сейчас рядом с ними.

– Даже не знаю, что и сказать, – пробормотал Тимур. – С одной стороны, я даже рад, поскольку теперь мы можем быть уверены в том, что Джин точно умеет управлять самолетом, а с другой… похоже, ведущая роль в этом дуэте принадлежит вымышленной личности. Чем нам это грозит?

Андрей развел руками:

– Будем действовать по обстоятельствам. Для начала дождемся появления Джина и подробнее расспросим его о месте, куда направляется самолет. Но не надо его провоцировать. Пусть Джин выйдет самостоятельно. И не задавай ему больше никаких вопросов: воспринимай все как должное, нужно ему обеспечить комфортный и безболезненный переход.

– Да, иначе этот переход будет обеспечен уже нам. Только на тот свет.

Кто-то из пассажиров впереди вдруг закричал, и крик довольно быстро перекинулся на задние ряды: кажется, люди начали замечать отсутствие экипажа. Они звали стюардессу, кто-то бросился бежать по проходу, расталкивая других, пытавшихся подняться. Кому-то стало плохо с сердцем, требовали воды и лекарств, стучались в предусмотрительно запертую Тимуром кабину, а пришедшие в себя полицейские пытались навести порядок. Тимур с Андреем молча наблюдали за творившимся вокруг безумием, а Ли-Джин снова провалился в беспокойный сон.

Один из полицейских уже освободился от наручников и, торопливо шагая по проходу, вдруг заметил Комарова и тут же налетел на него:

– Это твоих рук дело, ублюдок?

Тот непонимающе поднял глаза и попытался развести руками, но полицейский в мгновение ока скрутил его:

– Сначала нападаешь на представителей власти, заковываешь их в наручники – думаешь, у нас запасных ключей на подобный случай не припасено? Все же опасного преступника этапируем. Так, выходит, это ты захватил самолет? Ты со своим дружком-многоборцем? Где экипаж, я вас спрашиваю?!

– На вашем месте, товарищ милиционер, – с адской издевкой в голосе практически пропел Андрей, – я бы вел себя повежливее, если вдруг то, что вы утверждаете – правда. Если мы с моим, как вы выразились, дружком действительно захватили экипаж, уничтожили его и теперь силой мысли управляем самолетом, то с нами лучше не ссориться, – и он шаловливо подмигнул полицейскому. – Я ведь опасный преступник.

– Что ты несешь, сукин сын? Ты ответишь за каждое слово! – взревел полицейский, но тут ему на плечо легла узкая и бледная ладонь Тимура.

– Вообще-то он прав. Ясное дело, что сейчас в ход пущен автопилот, но вы бы подумали о том, как этот самолет будет садиться. Изолируете Андрея, и вам не гарантировано мягкое приземление, – и Тимур тоже подмигнул блюстителю порядка.

– Да здесь орудует целая банда! Ветров! Ко мне!

С противоположного конца салона навстречу им побежал второй полицейский – тщедушный парень с пушистыми рыжеватыми космами волос.

– Наручники! Быстро!

Ни один из потенциальных террористов даже не попытался оказать сопротивление, но смиренно дал заковать себя в наручники. Оба переглядывались и посмеивались, пока полицейские суетились вокруг них. Ли наблюдал за этой сценой с нескрываемым беспокойством и под конец, когда и Андрей, и Тимур были обездвижены, он, наконец, вскочил и закричал на русском с жутким корейским акцентом:

– Как вы смеете? Сейчас же отпустите их, иначе я не стану сажать этот самолет, и мы разобьемся!