Диего был милым четырнадцатилетним мальчиком довольно храбрым и самым остроглазым, если бы не его руки они были почти скрючены и постоянно дребезжали. И как же мог старик сказать своему воспитаннику, что стрела что он пустил в кабана повредила мастеру. Об том, что старика реально свело в постель, знала только Клер, она помогала вытащить стрелу. Возможно догадывался Максим.

Клер обрабатывала каждый день рану чистой водой, но у вы это слабо помогало она все больше и больше гноилась, вчера старика било всю ночь в лихорадке поэтому Клер осталась дома. Рите же выпала роль караульной от мародеров которые не редко наподдали на домишки чтоб полакомится детьми. Еще старику не нравилось что бронхит Нины переходит в воспаление легких, ей бы антибиотиков. Но этого слова он не слышал уже лет тридцать даже в самых зажиточных домах где все еще было электричество.

– Дети мои кто сегодня сотворит молитву? – спросил он почти шепотом, но услышали все дети, они знали, что без молитвы нельзя притрагиваться к пище.

Протянула руку Клер и начала бормотать молитву под мешком который носила не снимая почти никогда, кроме дня гигиены. В нем были прорези для глаз не большая дырочка для носа и такая же маленькая для рта, судя по виду мешок когда-то служил наволочкой. Одежда также была собрана из бесформенного тряпья, но при этом клер была самой разумной из детей. Дочитав молитву они стали вкушать пищу Клер в основном кормила старика и помогала есть младших детям, Рита ела на вахте ее смена еще не кончилась, а Карл, Диего и Макс справлялись сами.

Большую часть мяса Макс засолил, чтобы растянуть холя бы на пол недели, потому как Диего не мог постоянно охотится, а Клер нужна была в лагере. Разовая удача близнецов и Карла далеко не показатель того что еда будет всегда. Макс, Диего и Клер помнили тот год когда старик схоронил большую часть общины потому как им просто нечего было есть, а остатки своей порции они отдавали им. И то из десяти воспитанников того периода выжили только трое, поэтому запасы должны быть всегда.

– Деда расскажи историю как всегда, стала канючить Нина и заходясь кашлем полезла в свой самый теплый угол, его недавно утеплил дед и карл. Следом стали раскладываться и остальные кроме Клер она меняла Риту на посту.

– Вы только послушайте Пьер, одна китайская старуха предсказывает одно чудо за другим – смеясь, произнес кардинал и отпил горячий чай из фарфоровой кружки украшенной павлинами.

– Ваше высоко преосвященство папа настаивает чтоб немедленно вылетали за этой старой леди -произнес тридцати восьми летний епископ Пьер Блан, смотря карту расположения монастыря в Китае.

– Я надеюсь, что эта милая дама даст ответы папе на его вопросы. Кстати Пьер с нами еще кто не то летит? – спросил кардинал, делая еще один глоток своего чая и нервно перебирая пальцами свободной руки янтарные четки.

– На обратном пути нас будет сопровождать монах переводчик, больше ни кого вылет рано утром я хотел бы провести этот день в молении ваше высоко преосвященство – произнес Пьер закончив изучение маршрута и с кивка кардинала вышел из кабинета в келью где молился до самой полночи.

В три ноль-ноль Пьер поднялся с кровати, как обычно, не имевшей подушки и матраса, приняв холодный душ и выбрившись опасной бритвой, он принялся выбирать наряд для поездки. В результате выбор пал самое дешевое платье из епископского гардероба, затем взял библию портмоне и вызвал такси.

В аэропорту после проверки багажа и досмотра к нему присоединился монсеньер кардинал Джованни, по лицу которого читалось дикое не довольство поездкой. В самолете они не разговаривали лишь, смотрели какую-то скучную комедию, самолет прилетел быстрей обещанного, потому как не было посадки в русских Аэропортах по причине эпидемии.