Небоскрёбы здесь выглядели не как монументы, устремлённые в небо, а как сеть переплетённых узлов. Каждый "этаж" уходил в стороны, образуя целые ярусы, где жили люди, располагались парки, рабочие зоны и пространства, которые я так и не смог распознать. Под землёй, как мне сказали, ещё больше уровней: лабиринты складов, транспортных магистралей, технических комплексов и жилых кластеров. Город был как огромный организм, постоянно наращивающий новые ткани.

По дороге я проходил мимо "смотровых балконов". На них всегда стояли люди. Точнее, это напоминало манекены. Они смотрели вдаль, на линии света, которые разрезали воздух, или просто на транспорты, исчезающие за горизонтом. Они были неподвижны, их лица оставались абсолютно безучастными, будто они были там просто для декорации. Никто из них не смотрел на меня.

Местные жители казались мне особенно странными. Их движения были идеальными, лишёнными резкости или суеты. Даже в толпе они умудрялись не задевать друг друга. И при этом – никакого общения. Разговоры здесь стали чем-то лишним, ненужным. Вместо этого они взаимодействовали через встроенные интерфейсы: лёгкое движение пальцев, еле заметное моргание, и вот они уже "говорят". Только кому? Себе? Друг другу? Я так и не смог привыкнуть.

Их лица… слишком правильные. Лишённые морщин, лишённые каких-то природных особенностей. Все они были одинаково красивы, но одинаково пусты. Их глаза словно смотрели сквозь меня, даже если задерживались на мгновение. Казалось, я для них – просто объект, деталь в общей конструкции.

Транспорт над головой пугал меня ещё больше. В первый же день я сел в одну из этих капсул и едва не выскочил из неё. Никакого шума, никакого ощущения скорости. Всё было стерильно и бесчувственно. Ты садишься, а система делает всё за тебя. Даже думать не надо. Она знает, куда тебе нужно, ещё до того, как ты сам успеешь это понять. Это пугает.

Дом… Это слово всё ещё вызывает у меня улыбку. Мой дом был странным. Он находился где-то между уровнями города, словно застрял на границе. Чтобы попасть туда, нужно было пройти серию переходов: сверкающих мостиков, туннелей с меняющимся светом, узких коридоров, которые ощущались как горло какого-то гигантского существа.

Сам дом выглядел как идеальное воплощение комфорта. Каждая деталь была на своём месте, стены меняли текстуру по моему настроению, окна показывали закаты, даже если снаружи была ночь. Я сидел на диване, который сам подстраивался под форму моего тела, и смотрел на город через огромную панорамную стену. Это было красиво, но как-то неестественно. Словно я смотрел на макет, а не на настоящий мир.

Я часто сидел у этого окна, пытаясь понять, что не так. Почему этот идеальный мир не вызывает во мне восхищения? Почему я чувствую себя здесь лишним? Может быть, я просто привык к несовершенствам, к случайностям, к тому, что вещи ломаются, а люди ошибаются. Здесь ничего не ломается. И никто не ошибается.

И в этом городе я, кажется, был единственным, кто не мог привыкнуть.

Мой кабинет был единственным местом в доме, где технологии, казалось, проявляли чуть меньше настойчивости. Я сам выбрал, чтобы мебель была похожа на старую дубовую, хотя, конечно, это была всего лишь иллюзия – синтетическая поверхность с текстурой дерева. Но за этим столом я хотя бы мог притвориться, что мир снаружи не так далёк от моего прошлого.

На стене напротив висел огромный дисплей, заполняющий собой всё пространство. Это была не просто панель управления моими финансами, это был живой организм, который каждый день рассказывал мне о ценности моей души. Иронично, правда? Душа, разбитая на фрагменты воспоминаний, эмоций, переживаний, теперь имела вполне измеримую рыночную стоимость.