– Господин Паганель! Господин Паганель! – воскликнула Мэри Грант дрожащим от волнения голосом. – Как отблагодарить вас за самоотверженность, которая подвергнет вас стольким опасностям!

– Опасностям? – воскликнул Паганель. – Кто произнес здесь слово «опасность»?

– Не я! – отозвался Роберт.

Глаза мальчугана сверкали, и взгляд их был полон решимости.

– Опасности! – продолжал Паганель. – Существуют ли вообще опасности? К тому же, о чем тут идет речь? О путешествии всего в каких-нибудь тысячу четыреста километров – ведь мы будем двигаться по прямой линии; о путешествии, которое будет совершаться под широтами, соответствующими широтам Испании, Сицилии, Греции в Северном полушарии, следовательно приблизительно в тех же самых климатических условиях; о путешествии наконец, которое продлится максимум месяц. Да это прогулка!

– Господин Паганель, – обратилась к нему Элен, – значит, вы думаете, что если потерпевшие крушение попали в руки индейцев, то те пощадили их жизнь?

– Конечно, я это думаю, сударыня. Ведь эти индейцы вовсе не людоеды. Один мой соотечественник, знакомый мне по Географическому обществу, Гинар, провел три года в пампасах в плену у индейцев. Правда, он перенес там немало страданий, с ним очень плохо обращались, но в конце концов он вышел победителем из этого испытания. В этих краях европейца считают полезным. Индейцы знают ему цену и заботятся о нем, как о самом ценном животном.

– В таком случае, не может быть колебаний, – заявил Гленарван. – Нужно отправляться в путь, и отправляться без промедлений. По какой дороге нам следует направиться?

– По дороге нетрудной и приятной, – ответил Паганель. – Вначале, но недолго, она идет по горам, потом по отлогому восточному склону Кордильер, а дальше – гладкая равнина с газоном и песочком: настоящий сад.

– Посмотрим по карте, – предложил майор.

– Вот она, дорогой Мак-Наббс. Отыщем на Чилийском побережье, между мысом Румена и бухтой Карнейро, тот пункт, где тридцать седьмая параллель вступает на Американский материк, и отсюда двинемся в путь. Миновав столицу Араукании, мы горным проходом Антуко перевалим через Кордильеры, причем вулкан останется в стороне, на юге. Затем мы начнем спускаться по пологим склонам гор, переберемся через Колорадо и двинемся через пампасы к озеру Салинас, к реке Гуамини, к Сьерра-Тапальквем. В этом месте проходит граница провинции Буэнос-Айрес. Перейдя ее, мы поднимемся на Сьерра-Тан-диль и продолжим наши поиски до мыса Медано на побережье Атлантического океана.

Набрасывая маршрут предстоящей экспедиции, Паганель даже не потрудился взглянуть на лежавшую перед его глазами карту: он не нуждался в ней. Его богатейшая память, опиравшаяся на труды Фрезье, Молина, Гумбольдта, Мьера, д'Орбиньи, не могла ни обмануться, ни быть поставленной в тупик. Покончив с этой географической номенклатурой, Паганель прибавил:

– Итак, друзья мои, путь наш прямой. В месяц мы его закончим и будем на восточном побережье даже раньше «Дункана» в том случае, если его задержит в пути западный ветер.

– Стало быть, «Дункану» придется крейсировать между мысами Корриентес и святого Антония? – спросил Джон Мангле.

– Именно так.

– А какой наметили бы вы персонал для нашей экспедиции? – спросил Гленарван.

– Очень немногочисленный. Ведь вопрос только в том, чтобы разузнать о положении капитана Гранта. Мы же не собираемся сразу вступать в бой с индейцами. Мне кажется, что Гленарван – наш естественный руководитель; майор, который, конечно, никому не согласился бы уступить своего места; ваш покорный слуга Жак Паганель…

– И я! – крикнул юный Грант.