Полисом называли небольшой посёлок – полу город, полу деревню – пытавшийся поддерживать в этих диких краях цивилизацию. Их выселки были под покровительством Полиса и если оттуда ехали к нему ни свет, ни заря, значит, случилось что действительно из ряда вон. В этих краях всегда нужно было быть начеку, и когда в дверь постучали, он, открыв, встретил визитёров дулом винтовки.

– Ты это, Отшельник, не балуй. Мы по делу к тебе! – Возмущённо завопил один из незваных гостей, бородатый субъект лет пятидесяти, в заношенном латаном коротком пальто и в концертном цилиндре, каким-то чудом оказавшимся в этих диких краях, прячась за спину своего спутника, выше которого был на пол головы. Нос и рот обоих визитёров были замотаны шарфом. – Мы эти. Парламентарии!

Второй, невысокий худощавый тип лет сорока в нейлоновой куртке, не обращая внимания на глядящее ему в грудь ружьё, прошёл в единственную комнату убогого жилища, и хозяину пришлось попятиться, не опуская оружия.

– Тебе что, голова, ружьё дали чтобы ты в мирных граждан целился? – не унимался обладатель цилиндра.

– Откуда мне знать, что вы мирные?

– Да брось, мы по делу к тебе, – повернувшись к стоящему у стены на удивление хорошо сохранившемуся серванту, усмехнулся худощавый. Раскрыв дверцы он взял стеклянную бутылку из под спиртного, открыл её и, удостоверившись, что в ней вода, поставил на место.

– Алёна хворая. – Тяжело вздохнув, вставил бородатый, а худощавый продолжил поиски, найдя среди пустых банок из под кофе и кока-колы плитку превратившегося в камень шоколада. Но ограничился одним из трёх лежащих в вазе довольно крупных яблок.

– Алексей Михайлович, перестаньте рыться в моих вещах.

– Хворая она, – повторил долговязый бородач, а человек, которого он назвал по имени-отчеству, прежде чем ответить сел в плетёное кресло и, достав из чехла на поясе нож, разрезал яблоко напополам: – Да, был когда-то Алексей Михайлович, капитан спецназа Московской городской самообороны и старший опер Хамовнического райотдела муниципальной милиции. Только нет его больше – здесь я для всех Леший. Мог что-то и поприличней припасти для гостей, чем три зелёных яблока.

– Я вас в гости не звал, это для дочери.

– Это хорошо, что о дочери заботишься. Кстати, где она?

– А вам зачем? – подозрительно спросил Отшельник и бородатый ответил, теряя терпение:

– Говорю же тебе, голова, матушка расхворалась!

– Да это я уже понял. Но чем я могу ей помочь? Я ведь не доктор.

– Доктора здесь уже не помогут, – не притронувшись к разрезанному на части яблоку ответил Алексей, враз растеряв своё напускное благодушие. – Вирус сожрал её буквально за день – ещё вчера у неё было лёгкое недомогание, а ночью жар и обмороки с бредом.

– Пусть немая вылечит её своей кровью, – заглядывая Отшельнику в глаза, просительно затянул бородач, сняв цилиндр, который ему видимо очень нравился, придавая этому деревенскому увальню некий светский лоск.

– Опять эти вампирские игры! Моя дочь не будет в этом участвовать! – в сердцах воскликнул хозяин. – Есть в вас хоть капля человеческого? Решать кровью семилетнего ребёнка все свои проблемы!

– Ты ошибаешься, дружище, насчёт крови и всего остального. Начнём с того, что кровь одна на двоих у Алёны и твоей дочери. Не считая конечно твоей, чёрной крови дьявола. Не станет Алёны, и ни я, ни кто-то ещё не сможет вам помочь, каждый будет занят спасением собственной шкуры. И вашему маленькому мирку, – говоривший обвёл руками скудное жилище, – придёт конец. Вам ник-то не поможет, никто. В этом аду год идёт за два, если не за три – она вполне взрослый для этих краёв человек. Может быть, стоит спросить у неё?