Прошло пять секунд. Перси хоть и был учёным, но не слишком хорошо ладил с зельями. У него принцип был такой: ты просто заучи всё наизусть и не будет ни ошибки. Оказалось, далеко не так.

«Аргх!» – он вспомнил, что нужно ещё кое-что сделать.

Перси тихо сказал заклинание и мгновенно отшатнулся от кастрюли, такой уж ветер на неё дул. Он машинально сузил поток ветра, и дальше, почти безвредный, но очень сильный, ветер задувал в кастрюлю. Перси подождал минут пять и остановил действие заклинания. Он заглянул в кастрюлю. На спокойной, красно-фиолетовой водной глади зелья всё отражалось как в зеркале. Он ровно встал и на его лице появилась победная ухмылка. Наконец-то у него получилось (хотя он случайно и забыл часть рецепта) нормально сварить зелье!

Перси взял ложку из шкафа и аккуратно, в четыре захода, чтобы не пролить, налил оружейное зелье в ёмкость. Затем он аккуратно вставил ёмкость в диск и закрыл пробкой. Перси взял специальную крышку, на краях с магнитами и, не успел он поднести её хотя бы на два сантиметра, как та с громким стуком присоединилась к магнитам на пробке.

Он взял в руку диск и быстро сложил его. Краем глаза он заметил, что его левая рука оказалась близко к опасному, острейшему лезвию. Диск, складываясь, свистнул. Перси посмотрел на свою левую руку и облегчённо вздохнул. Не порезался.

Он встал и собрав всё в руки создал портал, в который очень поспешно вошёл.

Перси вышел из него внутри базы.

– Нааль! – позвал он.

– Иду, – откликнулась она. Через непродолжительное время актриса вышла из комнаты и просияв льдинисто-голубыми глазами элегантно приняла своё оружие и сказала:

– Спасибо! Хочу отметить, что наши планы слегка меняются, ведь Мастер недавно узнал, что собрания знаменитых команд устраиваются пятнадцатого числа каждые полгода, нас туда тоже пригласили! – Перси немного вздрогнул, ведь вспомнил, что сегодня тринадцатое июля. Он отошел от Нааль и прошествовал на луг, где находилась их база и присел на мягкую траву, замечая себя одного.

Вообще, он Перси, всегда был незаметным другом Мастера, хотя тот, как мог старался обратить внимание на него. Перси, всегда зная это, значения сильного не придавал, однако на душе тепло тоже не становилось.

Мастер был первым, кто заметил его, ничем не выделяющегося из других людей. Перси тогда очень дорожил дружбой с ним, и обращался точно с хрустальным бокалом на голове. Затем они сильно сдружились, и Перси уже и позабыл об осторожности. Однако, даже после того, как он познакомился и крепко сдружился с таким ярким и привлекающим внимание человеком, как Мастер, Перси заметил то, что все всегда обращали внимание на Мастера, а не на его друга. Перси понимал, что Мастер нисколько в этом не виноват. Ни. Единой. Капельки. А в том, что он был таким незаметным, с самого детства был виноват только он, Перси! И никто другой. Только он. Почему? Кто на первом же школьном концерте передал инициативу и аплодисменты другому? Кто в университете говорил каждому учителю что он так, простой ученик? Кто, когда стал учёным молча улыбаясь стоял, и ничего особого не говорил на интервью и перед начальством? КТО, скажите мне, стоял и поддакивал Мастеру посреди команды, когда тот говорил что-нибудь гениальное?! ПЕРСИВАЛЬ РЕЙЗИН! ОН! ОН САМ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ! Ну вот, опять мысли об этом. Пожалуй, стоит прекратить ныть и перестать быть незаметной серой мышью. Значит, решено! Теперь он нормальный, не слишком скромный и заметный друг Мастера!

Перси встал и направился на базу. Он подошёл к Этти, которая нервно сидела и терпела, пока Ломни суетился над её раной, полученной в бое при Револьвере. Так как тогда Этти просто перевязала рану хилым куском ткани, она даже не заметила, что рану от пули не только магией не излечить, но и кожу разъедает в стороны. Поэтому, несколько дней назад, сняв тряпку она от неожиданности на всю базу вскрикнула. Перси сочувственно на неё посмотрел и спросил Ломни, не глядя на предплечье левой руки: