Мужчина озадаченно оглядел пустую кухню и заметил на полу нечто яркое и необычное. Осторожно подняв этот предмет, он поднёс его к глазам. Это оказался крупный красный цветок, испускающий нежный экзотический аромат. Такие цветы не растут в городах, и уж точно не место им на маленьких душных кухнях.

-Забрали, забрали!.. – она суматошно забегала по кругу. Сёстры окружили, причитая в унисон и бестолково, вразнобой спрашивая:

– Что случилось? Кого забрали-то?

Глотая воздух широко раскрытым в ужасе ртом, она ответила:

– Детей, Боги снова забрали наших детей!

Старшая сестра сурово упрекнула:

– Чего ж не помешала? Ты же последняя с ними оставалась.

Понурившись, провинившаяся еле слышно пробормотала:

– А что я могла сделать? Муж вон пытался драться, да разве с Богами справишься?

Все разом посмотрели в сторону того, о ком она говорила. Он единственный из племени, кто смел изредка проявлять неповиновение Богам. Однако после последней трёпки от Всемогущих и он присмирел и стал прихрамывать на одну ногу.

– Кто мы супротив Богов? Так, мелочь. Всё-таки кормят нас они, заботятся, от опасностей охраняют… – продолжила виновница переполоха. Остальные поддакнули ей.

– Разве всё это стоит жизней наших детей? – старшая, горестно качая головой, отошла. Остальные тоже стали потихоньку расходиться в разные стороны. Оранжевый шар солнца медленно поднимался над головой многочисленного семейства. Вскоре утреннее происшествие стало забываться, а к вечеру и вовсе выветрилось из голов, не привыкших долго печалиться и раздумывать о чём-то.

Когда один из Богов пришёл, чтобы накормить своих подопечных, они радостно приветствовали его появление. Уходя, он по-хозяйски проверил, не отошла ли где железная сетка ограждения выгула. Всё было в порядке. С наступлением сумерек рыжие несушки во главе с хромым петухом зашли в свой курятник на ночлег.

Холодно торговать на улице зимой. Ну да что поделать, коли до пенсии ещё несколько лет, а на хорошее место уже не берут. Молодое поколение тоже хочет деньги зарабатывать, да не на заводах и фабриках, коих уже почти не осталось, а в тёплых офисах за компьютером. Вот и остаётся пожилым идти туда, куда молодёжь не заманишь – в торгаши, дворники да уборщицы.

Люда притопывала на месте – валенки не спасали от мороза. Под пуховиком на пояснице намотана старая шаль, на голове поверх шапки капюшон – а всё одно замёрзла. Постой-ка зимой на улице с утра до вечера! К концу дня, когда приезжал на москвиче – «сапоге» хозяин, Люда уже ног не чуяла, а пальцы на руках становились будто деревянные.

К вечеру густо повалил снег, пришлось накрывать лотки с товаром плёнкой. «Ну всё, не будет торговли» – тоскливо подумала Люда, глядя, как прохожие, пряча лица за шарфами и капюшонами, быстро бегут мимо неё. Она всё же попыталась заинтересовать их, нарочито – весело выкрикивая:

– Носочки шерстяные покупаем! Варежки! Мущщина, трико, футболки на вас недорого!

Всё было напрасно, усилившийся снегопад гнал людей мимо засыпанной снегом продавщицы. Короткий зимний день заканчивался, небо в серых тяжёлых тучах густо засинело. Тут и там вдоль улиц начали зажигаться фонари. Уставшие люди торопились с работы домой к горячему ужину.

Люда, тяжко вздохнув, начала собирать товар в большие клетчатые баулы. Вдруг робкий девичий голос заставил её разогнуться:

– Можно варежки, вон те, белые, из козьего пуха?

Люда, улыбаясь синими от холода губами, протянула молоденькой покупательнице пушистые варежки, встряхнула, чтоб нитки сильнее распушились. Услышав цену, девушка, не торгуясь, достала из сумочки кошелёк и стала отсчитывать купюры.