ища стык с мышцей половой.

И дорожат всё больше миской,

чем полной мыслей головой.

Плодятся, множась неуёмно

и неумело, как слепцы,

как черви в куче мира тёмной,

но водрузив на лоб венцы.

И скалят клык, и падаль делят

срамны?х дел жирные стада.

Иные – слабых пастью мелят.

А я тут – Ной среди скота.

Demoversion

Усыпаны разным салютом

преддверия рая всего.

Наполнены чувственным людом

и мудрым все сени его.

Приветливы двери околиц

улыбкою тихой подков.

Не каждый тут гость – богомолец.

Османы, масаи с боков.

А пола алмазные шири

накрыты коврами бело.

Песчинок от злобы и сыри

сюда занести не могло.

На стенах огни акварелей,

витражные капли окон.

"Внутри восседает Бог белый" -

легенды твердят испокон.

Анонсы прибиты в предстенок

вселучших талантов веков.

Жаль, нету ни крови, ни венок,

чтоб счастья почуять приток.

Ах, мысли вдобавок дурманит

вкуснейшая запахов смесь!

И очередь ждать свою манит…

Но всё ли так дальше, как здесь?!

Чаровница

Открой секрет любовных

побед ушам слуги,

прощений за бессловный

побег в постель других.

Поведай мне о чуде

как плавишь ты мужчин;

как искру в снежной груде

рождаешь без причин;

какие кнопки давишь

на их сердцах, руках;

их низишь или славишь,

иль слушаешь в углах

о снах, делах, заботах,

как мать, сестра, жена;

и лаской полнишь соты.

И этим им ценна.

Делись искусством этим -

властить умом дельцов,

поэтов, что как дети,

царей, солдат, смельцов.

Шепчи, я слушать буду.

Пленишь меня, пускай!

Рассказами, как блюдом

корми, и слух ласкай.

Русалка

Глядишь из ейской широты,

на берег не выходишь,

уловкой манишь красоты,

в волнах ладонью водишь,

сиреной сладостно поёшь.

Ты – дева иль русалка?

Меня, других ли так зовёшь?

Ты – нимфа иль фессалка?

Я знаю, сказке тут не быть, -

не дашь за ноги голос.

Желаю трепетно подплыть,

потрогать мокрый волос.

И могут дальше так сверкать

лучи на каплях кожи.

Тебя придётся созерцать,

иль хвост просить не-божьи,

и жаркий пыл души отдать

всеводным тем глубинам,

тобой чтоб, морем обладать,

войдя строкой в былины.

Панковой Катюше

Старый Новый год

В кофейной смоле утопая,

в медовых твоих голосах,

ловлю, на успех уповая,

мерцанья гирлянд в волосах.

И профиль орлиный вещает

о судьбах поэзий, зиме.

И время с порядка смещают

искряшки в богатом вине.

Глядят полусонные тучи

на сумрак, наш тихий дуэт,

и строки внимательно учат,

которые ярче, чем свет;

которые ты пропустила

чрез душу и спела, как Бог,

закончив, чуток загрустила,

что завтра разлу?чит порог.

То завтра, а нынче рыжеет

стеклянно на ветке лиса,

и губ своих ласка свежеет,

и полнятся счастьем веса.

Пусть празднично рай наш сияет

и лакомый маленький пир.

Год каждый пускай так сверкает

цветасто-единый наш мир!

Елене Л.

Зве?рище

Как будто дикость преисподней,

гроза охотничьих полков.

С драконом, Цербером он сходный.

А пасть, как сотня злых волков.

Лихое зве?рище в агоньи.

А жил скрипит горячий трос.

Он – изверг, режущий погони,

добычу чуящий, как пёс.

А к черни глаз вдобавок пламя.

А рык – свирепо-ярый гром.

Он гриву дыбит так упрямо,

а шкуру – огненным шатром.

Сетями шрамы стелют тело,

но жив и в стрельбах изувер.

Бессилен меч, капканов дело.

Бессмертный дьявол, а не зверь.

Летят в него смола и глыбы,

но не слабеет, не горит.

Взлетит орлом, то канет рыбой.

Быть может, ласка пыл смирит?!

ПарикMaker

Слова цветные Ваши

услышал с блеска уст,

и стало утро краше

и вдруг цветущим куст.

То робко, то умело

рука вела виски

подобно дирижёру

среди лучей весны.

Игривый вкус улыбки

звенел среди тиши.

И светлой, юркой рыбкой

Вы плыли безо лжи.

И вьющий нити волос,

соцветья падал груз

под Ваш задорный голос,

звучавший даром муз.

Закрою взор, а ноты

знако?мей лучших нот.

Ваш волос цвета мёда,

в который вмешан лёд.