В составе дружины Бориса было три брата угрина (венгра): Моисей, Ефрем и Георгий. Моисей уходит вместе с дружиной; Ефрема на момент бунта не было, он был где-то в походе; у князя остается один Георгий.

Борис не поверил, что Святополк захотел его убить, поэтому обороняться никак не стал. Сидя у себя в шатре вместе с Георгием, Борис молится за здоровье брата, как только молитва закончилась, в шатер врываются наемники. Георгий заслоняет хозяина грудью и их двоих убивают одним ударом копья. У Георгия на шее была шейная гривна1, ради которой Георгию отрубают голову.

Ефрем узнает о смерти брата и хочет его похоронить. Придя на место убийства, Ефрем находит голову брата, вместе с ней приходит в Новый Торг и основывает сразу каменный и сразу Борисоглебский монастырь.

Казалось бы, причем тут Глеб, который напрямую в названии обители фигурирует и почему мы не использовали в рассказе Ярослава? Терпение. Эти темы мы оставим для других мифов.

РАЗБИРАЕМСЯ В МИФЕ

Ещё в 1990 году Петр Дмитриевич Малыгин издал работу под названием «Древний Торжок. Историко-археологические очерки», в которой попытался разобраться в древности монастыря. Дело в том, что в актовых источниках монастырь напрямую фигурирует только в 1476 г. несмотря на то, что монахи у нас точно известны ещё со времён разорения Торжка монголо-татарами в 1238 году. Монахи тогда назывались «черноризцами».

В данном мифе мы не коснемся жития Ефрема как источника, в виду его малой информативности в связи с тем, что оно довольно позднее и составлено исходя из преданий.

Важное примечание: первые каменные постройки в честь Бориса и Глеба были возведены только после 1115 года, в связи с тем, что Владимир Мономах приказал перенести мощи в Вышгород, а далее, в 1138 году упоминается уже Борисоглебский монастырь в Смоленске.

Получается, что каменный монастырь в честь двух первых святых тоже следует отнести к XII веку. В конце своих очерков Петр Дмитриевич пишет: «Будущие археологические исследования в Борисоглебском монастыре помогут в решении многих вопросов истории этого уникального памятника».

А что нам говорит археология?

РАСКОПКИ В МОНАСТЫРЕ

На рубеже 80—90 гг. XX века в цокольном этаже современного Борисоглебского собора проходили раскопки, в результате которых был обнаружен самый первый фундамент, датированный приблизительно XII веком. Далее было сделано рядом с собором множество шурфов, из которых были извлечены тысячи плинф2. А. М. Салимов в работе «Древний собор Борисоглебского монастыря в Торжке» в 2009 году датировал эти находки 1190-ми годами. Объясняет он это так: «Определенную роль для уточнения датировки монастырского собора в Торжке играет как историко-архитектурный, так и исторический контекст. Напомним, что 1191 год был ознаменован важными мероприятиями князя Давида Ростиславича по развитию Борисоглебского культа – из Вышгорода в Борисоглебский монастырь на Смядыни в Смоленске были перенесены ветхие гробницы Бориса и Глеба. Накануне этого события, как полагали Н.Н.Воронин и П.А.Раппопорт, в Смядынском монастыре Давидом были проведены масштабные строительные работы: возведена церковь Василия и к соборному храму пристроены обширные галереи. Следует отметить, что формат плинфы церкви Василияна Смядыни и галерей Борисоглебского собора немногим больше формата кирпичей, найденных в Торжке. Этот факт позволяет рассматривать обустройство Борисоглебских монастырей в различных регионах Руси в тесной последовательности и в качестве наиболее приемлемой даты строительства собора в Торжке считать 1190-е годы. Предложенной датировке и атрибуции не противоречит и первоначальная монументальная живопись храма, которая, по мнению Л.И.Лившица, может быть соотнесена со смоленскими памятниками начала