5. Если жизнь духовно недостаточно наполнена, ищем, чем ее наполнить. Здесь трудно что-то советовать, каждый находит свой вариант контакта с Высшей силой. Главное: не остаться с пустыми глазами, устремленными в пустое небо.

И, последнее, пусть меня осудят, думаю, в каких-то ситуациях мы можем разрешить себе не быть любящими детьми своим старым родителям (возможно, не сложились отношения любви), но в силу естественного хода событий мы можем просто делать то, что принято делать по отношению к несамостоятельным существам.

Когда писала этот текст, я была дочерью 80+-летних мамы и папы и невесткой 85-летней свекрови. Увы! Сейчас жива только мама. Все проходит!

Наталья:

– Моя мамочка была ангелом, рано ушла.

Елена:

– Да, помню ее, когда жили в одном районе, часто ее встречала: тетя Ирочка всегда на чай зазовет, обо всем расспросит. Все же у нее от Бога была такая доброта, такой интерес к людям, такое внимание.

Наталья:

– Не знаю, не знаю. Она могла быть разной, но, по большей части, позитивчик, конечно.

Елена:

– Говорят: мало страдала, чего б не быть добренькой.

Наталья:

– По-моему, все наоборот. Мама тяжелую жизнь прожила. Ты вспомни, что она меня с братом родила в сорокаградусные морозы, и на работу она через месяц вышла, нас няне, а сама целину поднимать.

Елена:

– Я тоже помню, как меня мама везет на санках к няне, зима, темно, а ей надо на электричку успеть, на работу.

Наталья:

– Это поколение из стали было сделано. Мама после развода нас двоих тянула. Помню, ей удалось в кооператив вступить, квартиру купить, так она ночами все сидела, чертила, зарабатывала на взносы.

Елена:

– Мы про поколение родителей, а бабушка моя Лизавета Михеевна в войну ездила по селам зауральским, хлеб собирала для армии. Это сейчас все думают, что тогда вся страна, в едином порыве фронту помогала, а там села были из раскулаченных, из сосланных, они властям сопротивлялись, как могли: и сыновей от армии прятали, и хлеб сдавать не хотели. Бабушку и били, и под расстрелом она стояла, а помнишь, росточку была метр пятьдесят с кепкой?

Наталья:

– Да, а помнишь мы ее называли Дункан Маклауд… казалась бессмертной. Надо же, до ста лет дожила, на своих ногах.

Елена:

– Бабуля отличный пример активного долголетия, она до девяноста пяти огородом занималась, снег зимой убирала.

Наталья:

– Что мы все о прошлом… Поговорим о настоящем.

Елена:

– Подожди, получается, нужно страдать много по жизни, чтобы в старости остаться хорошим человеком?

Наталья:

– Увы, не все так просто. Я тебе как врач скажу, недостаточно про душу, мы со своим телом в глубокой связи. В старческом возрасте полно заболеваний, которые сопровождаются изменением характера: у диабетиков повышенная раздражительность, у сердечников- тревожность, про деменцию я вообще молчу- там может быть полный букет: и подозрительность, и агрессия.

Елена:

– Значит, все безнадежно. Всю жизнь зарабатываешь хорошую Карму, а потом в старости хлоп! И деменция.

Наталья:

– Не совсем так уж хлоп! Есть признаки. Как раз, если у родителя или пожилого родственника меняется характер, это точно знак обратить внимание на его здоровье, и на уровне тела, и на уровне ума. И есть возможность лекарствами замедлить течение заболевания.

Елена:

– Понимаю, о чем ты говоришь, у моего папы была тяжелая кардиофобия, просто на животном уровне страх остановки сердца. Между прочим, кроме негативных последствий, были и позитивные: он тщательно следил за состоянием своей сердечно-сосудистой системы и, уверена, продлил годы своей активной жизни.

Наталья:

– Вот видишь, многое можно подкорректировать.