– Итак, тема нашего урока: «Октябрьская революция в России». Егоров, к доске.

Учительница так неожиданно ворвалась в кабинет, что Мира даже вздрогнула от её властного и жёсткого голоса. До звонка вообще-то оставалась ещё пара минут, но никто не стал спорить, наоборот, одноклассники опустили глаза и дружно зашелестели страницами.

– А Егорова нет, – сообщил тоненький голосок с задней парты.

– Ладно, тогда Кирюшин.

– Кирюшина тоже нет, – пропищал всё тот же голос.

Мира обернулась: тот самый Егоров, чьё место она заняла, прикрывался учебником истории и довольно, но беззвучно хихикал. Выглядел он как типичный обитатель последней парты: невысокий, коротко стриженный, со слегка полноватым лицом и тёмно-русыми волосами со следами мелирования. Рядом с ним сидел его не менее довольный друг, который, судя по всему, был Кирюшиным. Этот был потемнее, похудее и помоднее, но всё равно на его лице было написано, что его судьба – это последняя парта.

Заметив взгляд Миры, Егоров поднёс к губам указательный палец, но она и не думала рассекречивать их, поэтому равнодушно отвернулась и погрузилась в свои мысли.

– Так, а кто такая Иваницкая? – спросила учительница, когда пробежалась глазами по списку и обнаружила незнакомую фамилию.

Меньше всего Мире хотелось привлекать к себе внимание, и уж тем более представляться на глазах у всего класса, но выбора не оставалось.

– Это я, – ответила она, приподняв руку.

– И откуда ты у нас взялась? – уточнила учительница, строго взглянув на неё.

– Перевелась из другой школы.

– Из какой?

Этот разговор всё больше и больше напоминал допрос, поэтому Мира не выдержала и выпалила не самым вежливым тоном:

– Из тысяча четыреста пятьдесят четвёртой.

Учительница ожидаемо зависла от такого ответа, а Юра присвистнул и усмехнулся:

– Хорошо, что мы в пятёрке учимся, а то ведь хрен запомнишь.

Он наклонился к Егорову и Кирюшину, но сказал это достаточно громко для того, чтобы услышали все. По рядам прокатился несмелый смешок, а Мира с трудом сдержалась, чтобы в открытую не послать его. Этот Юра раздражал её всё больше и больше, а ведь это только второй урок.

– Хорошая у вас школа, наверное, раз тебя дальше первого десятка считать не научили за десять лет, – ответила ему Мира, не удостоив его взглядом.

Услышав это, Егоров с Кирюшиным тихо заржали.

– Нормально тебя укатали, – оценил последний и хлопнул Юру по плечу.

Кристина тоже засмеялась, но по-тихому, спрятавшись в своих кудряшках. Единственными, кого не повеселили слова Миры, оказались Даша и учительница, которая, видимо, обвинение учебного заведения восприняла лично.

– Ну что ж, посмотрим, чему вас в вашей школе учили, – сказала она. – Иди к доске, запишешь тему и заодно расскажешь нам о ней.

Спорить с ней Мира не стала, а поднялась с места и пошла к доске. Там она брезгливо взяла пальцами кусок мела и с нескрываемым отвращением уставилась на него. Для неё не было ничего противнее его скрипа при письме, но до маркерных досок тут ещё не доросли и пользовались проверенными временем деревенскими технологиями.

– Ну? – строго сказала учительница, когда Мира замерла с мелом в руке.

– Что писать-то? – с плохо замаскированным раздражением спросила она.

– Тему урока. Я её уже обозначила, или ты всё прослушала?

Почему все так боялись эту тётку, Мира искренне не понимала. У неё пока что общение с ней вызывало лишь негодование и злость, а ещё сильное желание зашвырнуть мел куда подальше и уйти из кабинета.

– Нужно внимательнее слушать, когда ты на занятии, – сказала учительница и повернулась к классу. – Ясина, какая тема урока?