Битва взглядов продолжалась недолго: спустя пару секунд Мира всё-таки развернулась и пошла к доске, мысленно пообещав себе больше никогда не надевать туфли. Для Соловьёва, по крайней мере. Раз уж он не оценил её усилий, пусть катится, куда хочет.

Схватив влажную и посеревшую от грязи губку, Мира начала злобно размазывать мел по доске, но вскоре замерла. В памяти всплыли слова Кристины о том, что Миша не парень, а размазня. Интересно, на самом деле никто больше не замечает, что это не так, или это Миша такой хороший актёр? А может, все вокруг правы, и она просто пытается увидеть того, чего нет?

Мира положила губку обратно и обернулась. В этот момент Миша полоскал тряпку в ведре, и со стороны эта картина показалась ей такой нелепой и жалкой, что на губах сама по себе расползлась язвительная усмешка. Ещё недавно Мира посмеивалась над Дашей, которая готова была перед Юрой по земле стелиться, но сама оказалась не лучше. Таскается в школу в этих неудобных платьях и туфлях, от которых болят ноги, а всё из-за чего? Из-за какого-то неудачника, который даже за себя постоять перед одноклассниками не может. И, что самое обидное – этот неудачник в её сторону даже не смотрит.

Эта мысль стала последней каплей, и Мира зачем-то направилась к Мише. Хоть ей и было противно просто смотреть на эту тряпку, смотреть на то, как парень, который ей нравится, с ней возится, было ещё противнее.

– Давай лучше я, а ты лучше иди доску протри, – сказала Мира и попыталась вырвать у него из рук швабру.

– Не надо, – сдержанно ответил он.

– Да дай сюда, я сказала!

Сначала у неё ничего не получалось, потому что Миша намертво вцепился в рукоять, но потом ему надоело бороться с ней.

– Окей, – выдохнул он и неожиданно для Миры ослабил хватку.

Она оказалась к этому не готова и продолжала тянуть швабру на себя изо всех сил, отчего та дёрнулась в сторону и ударилась об ведро, а оно звякнуло и с грохотом перевернулось. Прокатившись по полу полукругом, ведро залило грязной водой линолеум. Мира взвизгнула и чудом успела в последний момент запрыгнуть на парту, а Миша отскочил в сторону прежде, чем лужа растеклась под его ногами.

Напоследок ведро ударилась о ножку стола и звякнуло, а затем на несколько секунд в классе повисла тишина. Миша закрыл глаза и сделал глубокий вдох, а Мира, вместо того чтобы извиниться, зачем-то начала нападать на него.

– Ну и что ты наделал? – накинулась она на Мишу. – Нельзя было по нормальному это швабру отдать?

Под столом, на который Мира забралась, линолеум лежал неровно, поэтому на нём собралась огромная лужа, перепрыгнуть которую было невозможно. Она опять ругнула себя за то, что надела неудобное обтягивающее платье, в котором просто ходить было неудобно и оглянулась в поисках выхода.

– Блин, и как мне теперь отсюда слезть? – вслух задала Мира скорее риторический вопрос.

Миша, который всё это время молчал и не реагировал на нападки, зашлёпал кедами по воде и подошёл к Мире. Не успела она сообразить, что происходит, как он легко взял её на руки, словно она ничего не весила, и понёс её к доске. От такого Мира так растерялась, что даже сопротивляться не стала и лишь молилась о том, чтобы Миша не почувствовал, как сильно забилось от волнения её сердце.

У первой парты он поставил Миру на ноги, а затем, пока она приходила в себя, направился в конец класса, снова прошагав по луже. Там Миша взял сумку, которую Мира оставила на их парте, и вернулся обратно.

– Иди домой, я сам справлюсь, иначе мы тут до вечера застрянем, – тихо, но жёстко сказал он.

– Но… – хотела было что-то сказать Мира, однако все слова от неожиданности будто вылетели из головы.