Впрочем, Юра с Егорычем от мук совести не страдали и почти лежали от смеха на партах, перекидываясь какими-то своими, только им понятными шутками, но Мира их не слушала. Она вообще ничего уже не замечала, кроме одного человека, который появился в кабинете. Того, кого она накануне безуспешно выискивала по всей школе.

Если бы не его надетая поверх футболки голубая клетчатая рубашка, которая запомнилась Мире, она его, может быть, даже не заметила бы, потому что он зашёл молча, ни с кем не поздоровался и ни на кого не посмотрел. На ходу тряхнув головой, парень откинул с глаз длинную светлую чёлку и прошёл к своему месту так близко с Мирой, что лёгкий поток воздуха обдал её раскрасневшиеся щёки. Всё это время она не решалась напрямую посмотреть на него, но по звуку поняла, что он сел за последнюю парту у окна.

При одном виде этого парня Миру охватило лёгкое волнение, отчего она сидела как на иголках. Так и тянуло обернуться, но она сдерживалась, чтобы не выдавать своего замешательства, и в то же время не могла отделаться от того странного любопытства, которое он в ней вызвал. Было в нём что-то таинственное и притягательное, отчего хотелось разглядывать его, но Мира осознавала, что со стороны это будет казаться странным.

– О-о-о, ты посмотри, кто пришёл, – сквозь смех сказал Юра, когда немного справился со своей истерикой, и хлопнул по плечу Егорова, которому было значительно хуже. – Соловей, ты где был, мы волновались.

Парень в сторону Юры даже не посмотрел. Он достал из рюкзака тетрадь с парой ручек, отбросил его на соседний стул и отвернулся к окну.

– Не, серьёзно, где ты был? – не унимался Юра.

– Так он это, наверное, на юг улетал, в тёплые края, как и все нормальные птицы, – предположил Егоров.

– Они же вроде на всю зиму улетают, – нахмурился Юра. – А этот уже вернулся.

– Может, он летать разучился? Эй, Соловей, хочешь, мы тебя научим летать? – предложил Егоров и, вскочив с места, кинулся к парню.

Его идею тут же подхватил Кирюшин и подбежал к другу, а Мира медленно обернулась и с полным непониманием уставилась на всё происходящее. Незнакомый ей одноклассник с равнодушным лицом и скрещёнными на груди руками сидел на стуле, который Егоров за спинку тащил назад, а Кирюшин успел распахнуть створку и поторапливал Егорова. Всё это сопровождалось диким ржачем и угрозами выбросить парня из окна.

– Придурок, закрой, холодно же, я заболею! – возмущённо прикрикнула девчонка с первой парты, кажется, Настя.

В порыве веселья её, естественно, никто не услышал, поэтому издевательства над парнем продолжились. Мира всё ещё находилась в состоянии шока, и, обернувшись к одноклассникам, обнаружила, что большинству не было никакого дела до того, что творят эти двое. Многие с нескрываемым интересом за ними наблюдали в ожидании финала представления, кто-то занимался своими делами, несколько человек жаловались на холод и требовали закрыть окно, но активных действий не предпринимали.

– Давай, Соловей, лети, клетка открыта, – продолжал ржать Егоров, пытаясь поднять одноклассника, что у него, к счастью, не получалось.

– Реально, чё ты тупишь? – спросил Кирюшин и, схватив с парты его тетрадь, бросил её в окно. – Смотри, даже твоя тетрадь летать умеет.

Парень упрямо молчал и не реагировал на них, словно не замечал их присутствия, а вот Мира таким ледяным спокойствием похвастаться не могла. Она с бессильным возмущением оглянулась на Юру, но тот лишь снисходительно улыбался и, как все остальные, вмешиваться не собирался. Осознав, что помощи ждать неоткуда, Мира сжала кулаки и приготовилась самостоятельно защищать незнакомца, но буквально за секунду до того, как она подорвалась с места, в класс вбежала растрёпанная Кристина, а вслед за ней появилась учительница.