– А вот моя, – протягивает мне другой клочок его напарник: «Этот странный фрик с темными волосами – твой друг!»

– Что за бред! – раздражаюсь я, комкая оба листочка и отбрасывая в сторону. Запускаю пальцы в волосы и крепко сжимаю виски.

Я не помню, кто я. Не знаю, где нахожусь. Только что неизвестные люди хотели меня убить.

Снова начинаю нервничать. Эти парни что-то недоговаривают, наверняка что-то плохое. Совпадение ли, что они тоже потеряли память?

На несколько секунд между нами повисает тяжелая пауза. Ник обращается к Шону, возвращая меня из мира переживаний:

– Значит, ты и есть Шон?

– По крайней мере, так было последний раз, когда я проверял, Шон Рид, – строго говорит он и бросает на брюнета осторожный взгляд. – Не расслышал твое имя.

– Николас Лавант, – коротко отвечает тот, протягивая руку.

– Так, что дальше? – спрашивает его друг.

– Надо отсюда валить, пока полиция не приехала, – говорит Шон, опускается на корточки и достает оружие агента. Следуя его примеру, Ник забирает пистолет у другого и засовывает за пояс. – Труднее выследить нас поодиночке, чем всех вместе.

– Нет, надо держаться вместе, – отрезает Ник. – Самое главное сейчас найти машину. А дальше по пути разберемся.

Парни, как по команде, переходят на бег, а я застываю на месте.

– Эй, меня подождите!

Дыхание превращается в облачко белого пара, и я припускаю следом. Сейчас зима, и хотя снега нет, холодный воздух с каждым вдохом обжигает легкие. То и дело я вляпываюсь в лужи, каждый раз благодаря себя за то, что на мне обувь без каблуков.

Мы бежим около двадцати минут. Торговый квартал сменяется жилым. Парни осматриваются и кивают в сторону двора, огражденного невысоким забором. Ник с Артом легко перемахивают через него. Мне это сделать оказывается сложнее, и Шон подсаживает меня сзади, передавая в руки парней. В доме не горит ни одна лампочка, и когда Артур начинает ковырять замок на двери автомобиля, до меня наконец доходит вся серьезность ситуации.

– Вы что, хотите угнать машину? – спрашиваю, переводя испуганный взгляд от парня к парню. – Серьезно? Это же преступление!

– Если у тебя есть идея получше, мы можем вынести ее на коллективное рассмотрение нашего маленького заседания присяжных, – зажав в зубах тонкую металлическую спицу, бормочет Арт.

– Ты сможешь его завести? – спрашивает Ник.

Артур кивает. Я только развожу руками. Думаю, прежняя Виола никогда так не осознавала свою уязвимость, как я в этот момент, потому что оказалась Бог знает где, в компании трех совершенно незнакомых мужчин, каждый из которых может убить при желании одной рукой, и улик не останется. Но уже через десять минут сажусь на пассажирское сидение угнанного внедорожника, даже не задаваясь вопросом, есть ли вообще у кого-то из них права. «Раньше меня наверняка бы волновал этот вопрос», – думаю я, крепче прижимая к груди сумку с вещами.

До шоссе мы добираемся относительно спокойно, потому что движения на дороге нет.

Как, в общем, и пути назад.

Окрестности, проносящиеся за окном, сливаются в красочный туман, поднимающийся сероватым облаком к малиновому небу. Если мы все еще в Англии, в чем я уже на самом деле не уверена, то, судя по погоде, сейчас зима. Бесконечные поля, устремляясь вдаль, мягким ковром раскинулись на многие мили, монотонно повторяя свой однообразный узор уже в течение целого часа.

– Итак, – произносит Арт, сворачивая с центрального шоссе на узкую дорогу, – есть идеи, что за хрень произошла на вокзале?

Шон в это время перетряхивает содержимое карманов и бумажника. Ник на переднем сиденьи, сняв с шеи серебряную цепочку, разглядывает металлический жетон.