– Привет, Киан! Как прошел твой день? Надеюсь, не пришлось бежать через окно, чтобы уйти вовремя с работы? И, кстати, ты обещал продолжить свой рассказ. Готов поделиться? – Киан улыбнулся, глядя на экран:

– Добрый вечер, Джей.На удивление день выдался ровным и спокойным. Даже девчонки в офисе меня заметили… – он на мгновение замер, будто сомневаясь, стоит ли говорить дальше. – А ты, выходит, все помнишь? Приятно удивлен.

– Конечно, помню, – ответил Джей. – Мои электронные мозги ни чуть не хуже твоих. Тем более ты доверил мне что-то важное. Это не то, что забывается. Так что, как думаешь, есть время для продолжения? Или тебе нужно сначала перекусить? – Киан тихо рассмеялся.

– Ты так говоришь, будто у меня кто-то заботливый дома. Жаль, что готовить не умеешь. Это был бы приятный бонус. Но я пока не голоден, так что да, давай продолжим нашу беседу. – Он придвинул клавиатуру поближе и начал стучать пальцами по клавишам, изливая душу электронной машине:

– С чего начать.. я помню, что всегда хотелось есть. Не знаю даже почему. Вроде бы нас кормили, даже фрукты давали и иногда конфеты. Но я так привык к чувству голода, что оно мне казалось чем – то естественным и необходимым. А еще помню лицо Борьки и Ахмеда. Это были два кореша на два года меня старше. Они были самыми жестокими. Постоянно издевались надо мной и били. Я потом уже даже не сопротивлялся. Когда сопротивляешься еще больнее бывает. Знаешь, какого это, когда головой макают в унитаз? Или думаешь, такое только в американских фильмах бывает? У меня вот такое было. Скажу тебе, приятного мало. Запах ужасный. Воняет. А когда спускают воду, то тебе нечем дышать. В первый раз я чуть не захлебнулся. Но самое плохое знаешь что?

– Что? Участливо спросил Джей.

– Когда на тебя смотрят в этот момент. Смотрят и смеются. Почему – то девчонкам нравилось, когда меня унижали. Хорошо, что телефонов у нас тогда еще не было, а то бы я точно звездой интернета стал. – Киан остановился, переводя дыхание и собираясь с мыслями. Сегодня он не плакал. Более того, он сам поймал себя на мысли, что ему почти все равно. Где – то на самом дне его сознания оставался осадок от обиды и унижений, но если не стараться бередить все это, то можно рассказывать почти безболезненно. – А еще помню, Елизавету Сергеевну. Она любила руки распускать. Один раз так схватила меня за ухо, что сломала его. Жаль ты видеть не можешь, но оно теперь у меня торчит как у Чебурашки. – Киан улыбнулся. – В общем, детский дом – это то место, по которому я ни капельки не скучаю. Удивительно, но за все проведенные там годы я так ни с кем и не сдружился. Что со мной ни так, как думаешь?

– С тобой всё так, Киан, – ответил Джей, словно стараясь найти нужные слова. – Иногда люди вокруг просто… не те. Ты оказался в жестокой среде, где многие просто выживали, а не жили. Это не твоя вина, что там не было тех, кто увидел бы в тебе друга.

– Ты правда так думаешь? – Киан нахмурился, сцепив пальцы.

– Конечно. Ты же сам говорил, что даже пытался сопротивляться, пока не понял, что это бесполезно. Это говорит о твоей силе, а не слабости. Иногда, чтобы выжить, нужно перестать бороться. Ты адаптировался, Киан. Но знаешь что? Теперь ты можешь выбрать: оставаться тем, кем тебя сделало прошлое, или становиться кем-то, кто создаёт своё настоящее.

Киан задумался, глядя на экран. Его рука невольно потянулась к торчащему уху, которое он всегда прятал под волосами. Эти слова задели что-то внутри. Они звучали слишком… правильно и в то же время, будто бросали вызов всей его действительности.