На четвертый день должен был отплывать паром в Хайфу, путешественники сдвинулись со своей исторической стоянки и поехали в «Сохнут» за обещанной корзиной продовольственной помощи. Ян поднялся в помещение и вернулся с очаровательной молоденькой девушкой, которой было поручено снабдить путников продовольствием. Девушка уютно устроилась у Яна на коленях и скомандовала ехать в дешевый супермаркет, где у «Сохнута» был открыт счет. Профессор с Яном пошли наполнять тележку, а девушка осталась беседовать с кассиром у входа. Когда наши путешественники подошли к кассе, девушка начала выбрасывать из тележки ветчины, колбасы, паштеты и прочие вкусности, заявив, что «Сохнут» не оплачивает приличным евреям некошерные продукты. Профессор потерял дар речи от удивления и в шоковом состоянии отправился к витринам. На этот раз девушка сопровождала Игоря и руководила отбором: отобрали сыр, творог, молоко, хлеб… Профессор показал на собачьи консервы… девушка согласилась. На этом сохнутовка покинула путников, и они отправились обратно в порт. Там уже стояла небольшая очередь из машин на паром и очередь пеших пассажиров.

Рослый мужчина с каким-то значком на иврите, прикрепленным к лацкану пиджака, вяло осматривал автомобили, среди которых путешественники заметили две «девятки» с советскими номерами. Прочитав все документы и посмотрев паспорта путешественников, мужчина явно оживился: крупные контрабандисты и международные аферисты явно шли к нему в руки.

– Вы оставляли свою машину в Турции и Греции многократно в разных местах, – обрадовался он, – и вам могли подложить в нее мину.

Профессор счел за благо не спорить:

– Вполне! Но, кажется, не подложили…

Рослый мужчина, предвидя серьезную работу, назвал свое имя и представился функционером израильской спецслужбы в Греции, правда, не сказав, какой именно службы. Начал он с колес и шин, особенно интересуясь запасными колесами (у наших путников их было два). С помощью передвижного гидродомкрата он проверил одинаковость выбега колес и постучал по шинам небольшим молотком с длинной ручкой. Затем он придирчиво осмотрел переднюю часть салона, а также багажник. За дорогу профессор с Яном настолько насобачились вытаскивать вещи из машины и складывать их обратно, что вполне могли сниматься в учебном фильме для начинающих таможенников. Но тут случился казус: израильский комиссар Мегрэ не заметил темно-коричневого Юнга, мирно спавшего в заднем отсеке салона, и открыл заднюю дверь. Тут он и познакомился с реакцией доберманов… Юнг громогласно гавкнул и бросился на детектива. Израильский детектив продемонстрировал реакцию не хуже добермановской и вовремя захлопнул дверь. Отдышавшись, он сказал:

– Ладно, вы ребята неплохие, задний отсек разгружать не будем, поезжайте.

Профессор сел за руль и потихоньку двинулся к аппарели, ведущей в трюм. Когда он уже был первым на въезд, дорогу перегородил изящный молодой человек в костюме и галстуке, который на прекрасном английском предложил профессору выйти из машины. Он представился главой израильских спецслужб в Греции и сказал, что хочет переговорить. Полчаса профессор излагал молодому человеку их одиссею, ничего не утаив, кроме поездки на Кипр. Беседа удовлетворила обоих, и поступила команда к пограничнику поднять шлагбаум. При этом молодой человек с пафосом сказал:

– Поезжайте, у израильских спецслужб к вам претензий нет.

На что профессор с не меньшим пафосом ответил:

– И у нас нет претензий к израильским спецслужбам!

Джентльмены раскланялись, и профессор въехал в трюм.

Путь до Хайфы занимал со стоянкой в Лимасоле на Кипре около четырех дней, и надо было устраивать корабельный быт. У наших путешественников были самые дешевые палубные билеты, что означало отсутствие у них кают и пребывание в большом загоне на палубе, оборудованном скамейками, столами и навесом. Загон также был оборудован парой туалетов и парой умывальников.