Мы проходим далее традиционным нашим маршрутом, вдоль речки, дворами комплекса центральных больничных учреждений. Вот и парк, а тут и последнее из зданий, имеющих отношение к медицине и поправке здоровья в Росфедерации, – центральный городской морг. В общем-то, наверное, удобно, недалеко от других оздоровительных учреждений. Стена его выкрашена в фиолетово-серую краску, почти шаровую, такую, какой наверное военные корабли красят. Стена абсолютно голая, под самым козырьком крыши крохотные форточки. Вокруг никого. Тишина, только журчание речки рядом. Напоминает о вечности природы. Остаточная цивилизация, деревья парка, речушка и тропинка вдоль серого здания. Сколько душ здесь в этой тиши обитает и ищет своего дальнейшего пути? Какая невидимая и неслышимая нам мельница судеб тут вертится, какие страсти мечутся?

Проходим мимо него, и вот за углом, на торцевой стене здания наклеен этот плакатик – что-то в ярких красках, счастливые улыбчивые лица не то учителей, не то врачей с предполагаемым губернатором, уверенно улыбающимся с плаката с жизнеутверждающей надписью: «Нам здесь жить!» На серой стене морга смотрится, так сказать, вызывающе. Да и яркие разноцветные краски не в цвет шаровой стенке морга. Основное городское кладбище расположено не так близко к медицинским и прочим учреждениям охранения здоровья, находится оно за городом, но я более, чем уверен, приедь туда, походи среди могил, и где-нибудь на каком-нибудь столбе или доске объявлений найдётся обязательно этот вездесущий плакатик.

Те выборы выиграла группировка с жизнеутверждающим лозунгом, PR-агентство тогда расстаралось на славу. Из непроходных кандидатов выбрали-пропихнули полунепроходного. Не знаю я, как эта вся кухня варится, но говорят, предыдущий губернатор на выборах в 90-е годы в Москву за победу на выборах откатывал 25 миллионов долларов. В стране инфляция, цены растут, растут и политические риски – сколько их в самолётах-вертолётах тогда вниз сыпалось, губернаторов-бизнесменов этих? Мне лично навскидку припоминаются такие фамилии как Лебедь, Фархутдинов, Боровик, Бажаев. Риски растут, и ставки наверняка растут – то, что десять лет назад стоило тысячу долларов, нынче встанет уже в червонец. Выборы-выборы, а выбора то и нет. Десятилетия фильтрации допущенных в политику через чекистские проходные и подвалы дают уверенные результаты – из подворотен подсовывают только «непроходных» да «полупроходных», и в итоге всплывает только какой-нибудь проходимец на финише.

В одном я уверен: те, кто на выигравшего полупроходного ставили, отыграли очень даже неплохие прибыли. Проиграли избиратели – как всегда: на досуге посмотрите статистику убыли населения на Дальнем Востоке за последние двадцать лет. В рулевой рубке кораблика истории засели непроходные-полупроходные, и они массу людей за борт спихнули.

«И тут разбойники пустились в пляс!» – парень в забавной кепочке и чёрной куртке, бросился на освещённую костром площадку, вокруг которой сидели мы – барды и просто любители авторской песни, которых собрал фестиваль авторской песни в Лучегорске. Парень, как говорится, отжигал, всеобщий гогот и гомон одобрения этой инициативы поглотил звуки песни, кто-то ещё продолжал наяривать «Не желаем жить по-другому», но в основном народ пустился действительно кто в нетрезвый пляс, кто в разговоры, кто (по большей части) предался бряцанию кружками, в которых плескался сэм, ядрёный, местного производства самогон. Раздолье и приволье для всякой несусветной забавы, там, в несусветности, наверняка тоже пустились в пляс все, кто только был рядом, и уж Алконост по праву должен был там быть главным певчим.