– Эй, граждане, – окликнул Назар незнакомцев; он свободно мог бы подкрасться к ним неслышно и незаметно, однако не захотел тратить силы и время. – Здесь запретная зона, снимать и фотографировать что-либо запрещено.

Мужчины – молодой, с курчавыми волосами, смуглолицый, гладко бритый, и постарше, с тёмной проседью в бородке, – разом оглянулись. До них было всего от силы двадцать метров, и Назар хорошо разглядел озабоченные, но ничуть не испуганные лица владельцев видеокамер.

Молодой опустил камеру, шевельнул плечом, сбрасывая на локоть ремень охотничьего карабина.

Назар и сержант подняли стволы своих «Вепрей» с лазерными прицелами.

– Не стоит, дружок, – сказал Назар дружелюбно. – Я капитан Хромов, центральное отделение службы безопасности. А вы кто?

Мужчины переглянулись.

– Журналисты, – пробасил бородатый. – Из Красноярска.

– Красноярска далеко, однако, – флегматично проговорил проводник.

– Из какой газеты, позвольте узнать?

– «Правда»…

– «Красноярская правда», – уточнил смуглолицый с неприятной усмешкой.

– Как вы сюда попали?

– С туристами…

– Подойдите!

Мужчины снова обменялись взглядами, не спеша выполнять приказ, и Назар навёл ствол своего «Вепря» на камеру в руке смуглолицего.

– Побыстрее! За вашими спинами располагается исключительно опасная штуковина, проглотившая немало народу.

Оба оглянулись, затем спрыгнули со ствола ели и направились к группе Назара. Остановились в трёх шагах.

– Документы, – попросил он.

– А ваши? – угрюмо бросил бородач.

Назар достал удостоверение, сверкнувшее золотом, развернул на секунду, спрятал.

Смуглолицый, придерживая плечом приклад «Сайги», покопался за пазухой, вынул синюю книжечку.

– Вы тоже, – посмотрел на его напарника Назар.

– Моё удостоверение в лагере…

Назар кивнул сержанту, тот взял из руки смуглолицего удостоверение, передал капитану. Назар развернул книжечку.

– Дзагоев Мурад Шамхалович, корреспондент газеты «Заря востока», Владикавказ. А говорили – из Красноярска, журналисты «Красноярской правды».

– Мы командированы…

– Пушки на землю! Быстро!

Помедлив, журналисты положили карабины на кочки.

– Камеры!

– Не имеете права! – запротестовал, кусая губы, Дзагоев; по-русски он говорил чисто. – Это наша собственность! Мы будем жаловаться!

– Сержант, обыщи обоих!

Толевич закинул за спину карабин, подошёл к смуглолицему.

– Поднимите руки.

Дзагоев косо посмотрел на спутника, поднял руки, затем вдруг с силой оттолкнул сержанта так, что тот опрокинулся на спину, и, схватив видеокамеру, побежал по камням и кочкам распадка к низине, забирая влево, чтобы обойти тусклое водяное окошко трясины.

– Стой! – крикнул Назар, стреляя вверх. – Стой, дурак! Пропадёшь!

Смуглолицый припустил быстрее, помчался зигзагами, как заяц, перебежал скалистый гребень и исчез за гребёнкой сухих лиственниц. Показалось, что текучая пелена с краю низины чуть колыхнулась. Основная же масса мерцающего воздуха осталась безучастна к побегу, хотя Назар ожидал, что оттуда выбежит зубастый монстр и схватит бегущего человека.

Монстр не появился. Но и Дзагоев исчез, словно провалился в трясину, как Назар ни всматривался в бесшумное колыхание облака.

Опустил бинокль.

– Не хочешь рвануть за ним, журналист? А то давай, я препятствовать не буду.

Бородатый напарник беглеца, вертевший головой, но не тронувшийся с места, ошеломлённо посмотрел на капитана:

– Куда он… пропал?!

– Разве ты не в курсе? Кто вас сюда послал аж из Владикавказа? Прокрался к объекту, записываешь всё на камеру и не знаешь, что снимаешь?

– Нам сказали… здесь испытывают…

– Ну-ну?

– Секретное оружие…

Смущённый своей неловкостью сержант красноречиво покрутил пальцем у виска.