— Ты приходил на меня смотреть? — я, задрав голову рассматривала черты его лица.
Разве можно быть таким идеальным? Скулы, нос, подбородок…все это так и манило прикоснуться, кончиком языка попробовать на вкус.
— Да. Каждый день.
— Зачем?
— Мне нравилось смотреть, как ты спишь…
— И как долго ты приходил?
— Как только ученые сообщили о том, что моя женщина найдена.
— Не только твоя…
— Тогда отец распоряжался многим. Он и приказал брать с собой Норда, он мой племянник. Чтобы ни у кого из нас не возникали собственнические чувства. Чтобы мы привыкли к тому, что ты наша, и не принадлежишь только одному из нас.
— И как, помогло? — мне так хотелось прочесть в его глазах, что он украдет меня, заберет, никому не отдаст, что буду только его!
Но Оушен не спеша провел большим пальцем по запястью, словно поглаживая, и вживил свой чип под кожу.
— Вряд ли я смирюсь с таким положением дел…
Осторожно, словно боясь спугнуть, он соединил наши губы в невинном поцелуе.
Вот это выдержка у мужика! Я же чувствую, как его штормит! Его же трясет от желания! Я вижу!
Оушен, закрыв глаза, словно вся его воля была сосредоточена в зажмуренных веках, отстранился от меня, а потом, вместо прощальных слов пальцами провел по моей щеке.
И вот уже три полоски символов сияют на моем запястье. Остался Туат. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем он меня поцелует и завалит на этот диван?
Я улыбнулась своим мыслям. Все же приятно ощущать себя желанной!
— Наконец, и я до тебя добрался, лисичка! — едва шагнув на порог шутливо возмутился Туат.
— Я же просила! Не люблю все эти прозвища.
— К черту все! Слишком мало времени!
Туат поймал пою руку и лениво, по-хозяйски потянул на себя. Мгновение, и я вдыхаю сладковатый аромат его кожи, а жесткие волоски груди щекочут мой нос.
— Посмотри на меня! — он сказал это таким же тоном, что и его брат предлагал подойти.
— Приказывать – это семейное?
Туат искренне рассмеялся, запрокинув голову назад.
— Что наговорил тебе этот извращенец?
Тронутые улыбкой губы коснулись моей шеи, а жесткие пальцы крепко придерживали спину, чтобы я не смогла отстраниться.
— Сказал, что мне понравится, — прошептала я, потираясь щекой о его шелковистые волосы, небрежно зачесанные назад.
— Не сомневайся! — Туат рывком подбросил меня, заставляя обвить ногами его талию, и тут же впечатал в стену, благо, она оказалась мягкой, — только если ты примешь его правила игры…
Какие еще правила? Надо сейчас же все выяснить…Вот только…
Под напором его твердого члена, упирающегося в мою промежность, соображала я не очень. А этот гад не собирался останавливаться, наглые руки уже забрались под платье, и жадно тискали мои ягодицы.
— Он, я и ты? Разве ты сможешь так? — воздух вокруг нас стал густым, и каждый вдох давался мне все труднее.
— Я выиграю вдвойне! У меня будет два месяца с тобой. Но в свое время ни с кем делиться тобой не стану! Разве это плохо? — Его ладонь проникла в трусики и тут же коснулась влажных складок, а язык продолжал выписывать узоры на шее.
Хорошо, черт возьми! Прекрасно!
— Посмотри на меня! — он отстранился, а влажную шею обдало прохладным воздухом.
Я открыла тронутые пеленой безумия глаза и увидела себя.
В темных расширенных зрачках Туата я обнаженная и расслабленная танцевала перед двумя мужчинами, лаская свои бедра, живот. Мои пальцы крутили возбужденные соски, а потом скрывались между ног. И тогда я выгибалась от удовольствия, и еще отчаяннее двигала бедрами…
…До того момента, как поняла, что руки этого мужчины проделывают со мной все то же самое…
В голову ударил стыд, смешанный с желанием плюнуть на все и начать умолять его трахнуть меня как следует. Но это было слишком для меня. Это была не я.