– Я не слышу, что ты говоришь, – громко ответила Серова. – Но мне показалось, что о чём-то незаконном. В твоих же интересах, чтобы я этого не слышала, махни рукой, когда закончишь рассказывать.

Физик кивнул и продолжил рассказывать про то, какое оборудование он стащил с предыдущего места работы.

– Значится, мультиметр, два микроскопа, один электронный, наборы линз к ним, запчасти на синхрофазатрон, несколько граммов урана, ну и так, по мелочи. Всё списанное, в том числе уран, так что ничего не знаю.

Вульф отмахнул рукой и продолжил разговор в легальном русле. Увидев жест, Светлана Юрьевна снова принялась слушать.

– А если мне что понадобится, то я всегда могу вернуться в НИИ…

Товарищ полицейский вновь заткнула уши пальцами и гневно выпучила на Вульфа глаза. Брат замахал рукой, жестом показывая, что ничего такого запрещённого, что могло замарать честь мундира, он говорить не собирался. Серова прищурив глаза, пристально посмотрела на Вульфа, но всё-таки вернулась к истории.

– Я говорю, что всегда могу вернуться в НИИ и использовать их оборудование. Хорошо, что у меня сохранились там связи. Старался расстаться на хорошей ноте!

Серова понимающе кивнула, в знак одобрения, что да, ничего запрещённого для себя она не услышала.

– А в школу я пошёл не из-за оборудования совсем, и даже не из-за денег. Я просто верю, что в школе, среди юных дарований, я смогу найти вдохновения, силы, чтобы творить. И импотенция мне в этом поможет, отвлекая от ненужных сексуальных желаний.

Товарищ подполковник снова посмотрела на брата ужасающим взглядом. Ей руки медленно потянулись к ушам.

Сергей Анатольевич медленно проговорил про себя сказанное собой предложение, и в панике замахал рукой.

– Это совершенно не то, что имел в виду!

Серова слушала Вульфа, но глаз с него не спускала.

– Всё что я хотел сказать, что эмоции, а в частности, сексуальное желание мешают учёным. А раз я в школу пошёл, чтобы найти вдохновения, нельзя, чтобы меня хоть что-то отвлекало, иначе мой поступок не будет иметь смысла.

– Всегда. Всегда уточняй, что ты имел в виду. Учитывая, как часто ты путаешься в мыслях, будет очень нелепо узнать, что из-за своей любви к науке ты оказался в тюрьме за растление малолетних. Не сомневаюсь, много великих умов плохо кончили из-за того, что были неверно поняты. Джордано Бруно, или вот, например, Михаил Евграфович Кошмаров.

– Ну, первый кончил не только из-за того, что утверждал, Земля вращается вокруг Солнца, а больше от того, что был ОЧЕНЬ плохим монахом. Как бы объяснить… Представь себе нашего церковного попа со всеми его прелюбодеяниями и чревоугодиями, но ещё и умного – вот это Джордано Бруно. А вот про второго я не слышал, это кто?

– Да муж нашей сотрудницы. Филолог, грамотный мужик, культурный весь такой вежливый. Ну, и на Новый год устраивали у нас в отделении банкет, там были все, и даже начальник ДПС по округу, полковник Ерохин. Все выпили, полковника сразу на истории потянуло, ну он и начал байки травить своему коллективу, дескать «Был у меня в роте один мужик…» ну и пошло поехало. А гражданин филолог не выдержал, и поправил безграмотную речь товарища полковника. По крайней мере, он так думал… В итоге получил по морде. Видишь, как бывает?

Вульф пожал плечами.

– Что исправлять то? Вроде ничего такого не сказал. Ну, поправил человека, подумаешь? Надо учиться правильно, говорить.

– Может быть, – развела руками Светлана Юрьевна. – Да только исправил он полковника следующим образом:

«– Слышал я эту историю, всё совершенно не так было. А вы, товарищ полковник, врун и пиз… лжец». Итог – разбитый глаз у Кошмарова, сломанный нос, правда, уже у Ерохина. Этот культурный книголюб хоть и вежливый, но совершенно не тактичный человек. Хоть и МС по боксу.