– Вы знаете, – начал он, – я, в принципе, неплохо знаю и математику, ведь всё-таки, как-никак, это родственные науки. Так уж и быть, я соглашусь на вторую ставку. Если всё уж совсем плохо, то я могу преподавать химию, астрономию…

– Нет у нас курса астрономии, – отрицательно покачала головой Раиса Ивановна.

– Напрасно, – нахмурился Вульф, – очень важный предмет. Раз такое дело, я сам лично готов буду его вести. За ставку, разумеется…

– Значит, вы согласны устроиться к нам учителем физики? – спросила директор.

Сергей Анатольевич закатил в глаза, что-то рассчитывая в голове, а затем утвердительно кивнул:

– Согласен, когда приступать?

– Приходите завтра, также, часам к десяти, – ответила Раиса Ивановна, – у нас состоится собрание перед учебным годом. Там как раз будут присутствовать старые учителя и новые, которых мы недавно приняли на работу. Познакомитесь с коллективом, а заодно, я расскажу вам о ваших обязанностях до начала учебного года. Школу будет необходимо привести в порядок, поэтому, частично эта работа будет переложена на вас. Работа, к сожалению, неоплачиваемая, всё по личной инициативе, ведь устроить мы вас сможем только с первого сентября. Но ничего, считайте это ещё одной частью вступительного экзамена. Так… Ну, вроде всё, ещё вопросы какие-нибудь есть?

– Нет, всё в порядке, меня всё устраивает. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Единственное, о чём я жалею, так это о том, что сразу не пошёл к вам. Особенно мне приятно, что вы не относитесь с предрассудками к людям, которые лысеют?

– О чём вы? – непонимающе спросила директор.

– В смысле? – не понял Вульф, – Разве вам не звонила Инесса Павловна? Она пообещала, что порекомендует меня вам, но я уверен, что она не удержалась, и рассказала вам о моём недуге, точно так же, как до этого ей рассказал Николай Степанович.

– Так вы лысеете? – лицо Раисы Ивановны сморщилось ещё сильнее, она отодвинула стул подальше от Вульфа.

– Подождите, так вы не знали? – ошарашено спросил Сергей Анатольевич, начиная интенсивно покрываться испариной от полученного стресса. – Ну, вот за что мне это?! Нигде мне не рады!

Сергей Анатольевич начал глубоко дышать, директор тоже принялась восстанавливать дыхание после пережитого стресса.

– Ладно, мы оба погорячились, – наконец прервала молчание она. – В конечном итоге, всегда есть пересадка волос, или можно брить голову, в конце то концов!

– Вот-вот, – физик закивал головой, прешмыгивая носом – я тоже об этом всем говорю, но вы первая, кто послушал!

– Думаю, мы что-нибудь придумаем, а пока… Пока же у вас ничего нет?

Вульф наклонил голову, демонстрируя волосы на темечке.

– Вот и чудно! Просто отложим этот вопрос, пока он не начнёт назревать. У нас сейчас есть более важные дела, нам ещё школу восстанавливать!

– Хорошо, тогда я пошёл морально готовиться к встрече с новым коллективом.

– Как скажете. Если уж действительно собираетесь готовиться, то, может быть… – Раиса Ивановна провела руками по своему жилету. – Быть может, вы всё-таки погладите свою рубашку?

– Не знаю… – уклончиво ответил Вульф, оценивающе рассматривая рубаху. – Но не переживайте, я наверняка что-нибудь придумаю.

– Договорились, – кивнула директор, – в таком случае, до завтра. Помните, где выход?

– Разумеется, – подтвердил Сергей Анатольевич, – по коридору, до актового зала, в актовом зале третье окно справа.

– Странно, – удивилась пожилой педагог, – утром, когда я поднималась, лестница была в кабинете литературы. Может дети снова играются? Они иногда любят переставлять лестницу, потом ходишь по всем кабинетам, ищешь, ну, или на вахту звонишь.