Девочка в гостях у бабушки. Бабушкина квартира! Какой образ навевает это выражение? Пестрые половицы, сервант с сотнями хрустальных рюмок, уютно скрипящий паркет, расписной ковер, украшающий стену, герань на подоконнике, запах молока и варенья, бубнящий из угла ламповый телевизор, спящий пушистый кот, разморенный сытостью. Но, как видите, здесь все иначе.

Почти сливаясь с окружением, будто высеченная из серого мрамора, напротив девочки восседает хозяйка не самого обычного бабушкиного дома – не самая обычная бабушка. Женщина наблюдает за движениями внучки. Она смотрит на девочку достаточно холодно, однако это не взгляд безразличия, а взор покровительства, в самом лучшем понимании этого слова. Она смотрит на ребенка словно орлица, следящая за тем, чтобы ее птенец не выпал из гнезда раньше, чем научится летать. Да, пожалуй, более точного сравнения не найти. И, конечно, во взгляде читается безграничная любовь.

Что бы увидел ребенок, взглянув на свое отражение в зеркале? Ребенок увидел бы свое лицо как оно есть, его черты и линии, его суть, увидел бы феномен отражения. Увидел себя, не давая оценок и не вешая ярлыков. Оценивать мы начинаем предметы окружающего мира, как только приучимся обладать и присваивать, ощущать что-то или своим или недоступным, когда начинаем сравнивать свое и чужое. Сначала оценочными категориями ребенок наделяет используемые предметы: вкусно – невкусно, красиво – некрасиво, хорошо – плохо, приятно – противно. И только услышав, как взрослые сравнивают маленьких сверстников, сталкивая друг с другом, сопоставляя их природные данные и, кстати, уничтожая этим равенство и самодостаточность каждого ребенка, дети привыкают смотреть на себя как на объект. Начинают выискивать достоинства и недостатки своей внешности, пробуют использовать внешнее превосходство, встраивая себя в общественную иерархию. Облик девочки из бабушкиной квартиры был прекрасен, с ранних лет на нее смотрели как на самую красивую и дорогую фарфоровую куклу, которую так сложно найти в период дефицита. И сама себя она уже не могла воспринимать по-другому. Смуглая кожа, каштановые волосы с медными переливами, ровная челка, из-под которой выглядывают миндалевидные серо-зеленые глаза – все это вызывало восхищение окружающих, и сама она была очарована своей незамутненной красотой. Длинные черные ресницы придают ее взгляду такую глубину, что ее глаза кажутся бездонными, а под поверхностью зелени радужки открываются еще сотни различных оттенков, сменяющих друг друга в зависимости от ее настроения. Этот взгляд запомнится надолго. Он переменчив настолько, насколько непредсказуема будет ее жизнь. Но что в тех красивых куклах кроме фарфора и пустоты? Неодушевленным куклам не хватает той истинной жизни и строптивости, которая уже бурлит в маленькой девочке, заставляет двигаться к цели, ведет сквозь препятствия и выплескивается на всех, кто повстречается по воле судьбы. Все это таится в зеленом блеске глаз девочки, отражающейся в зеркале. В руках она держит открытку, пристально разглядывая ее.

– Бабушка, я буду там жить, – без тени сомнения говорит она. В ответ бабушка легко усмехается. Эта фраза повторялась девочкой еще неоднократно, однако всегда вызывала все ту же снисходительную улыбку, заключавшую в себе неверие. На картинке были изображены зубчатые стены и башни, увенчанные рубиновыми звездами. Образ, знакомый практически каждому, кто хоть что-то слышал о России, образ, слишком привычный для москвича – Московский кремль.

Чем же так не угодил ребенку европейский уголок благополучия, что уже в юном возрасте девочка лелеяла мечту его покинуть? Путеводитель в руках туриста говорит, что климат в Литве мягкий, особенно зимы считаются комфортными. Больше половины площади столицы занимают зеленые насаждения: раскидистые деревья, кустарники парковых зон. Для одних Вильнюс является оплотом покоя и умиротворения, для других он – совершенно обычный европейский город. Человеку, который видел всю палитру красок мира, серость этого города, его нездоровое спокойствие, туманная завеса на каждой улице явятся синонимами скуки. Девочке здесь всегда было тесно, будто не хватало воздуха. Ей казалось, что серое небо свинцовой тяжестью придавливает ее к брусчатке улиц города, ведь большую часть года погода в Вильнюсе царит пасмурная и унылая. С наступлением вечера, как только пробьет девять часов, улицы и здания погружаются в спячку. Магазины, рестораны, галереи, – все отходит ко сну в раннее, даже детское время. Витрины, совсем недавно радовавшие сказочным светом и буйством красок, прячут свои огни и становятся неприступными, словно стены Тракайского замка