От радости Эльза начала кривляться и передразнивать своего любимого человека, а Алекс больше не смог сдержать смех. Он прижал к себе свою девушку и обнял её с такой силой, что у неё на секунду перекрыло дыхание. Алекс любил её, ведь она была вместе с ним и в счастливые, и в трудные времена.

Ему стало стыдно, что он забыл её, пока его сознание находилось в Ноосфере. Но между тем оставалось ещё кое-что, что ему предстояло перепроверить…

– Эльза, мне нужно срочно выйти на улицу.

– Тебе нужен свежий воздух?

– Пожалуй, да.

Алекс, пошатываясь от усталости, оделся и вышел из квартиры. На пороге он повернулся к удивлённой Эльзе и напоследок кивнул ей:

– Если этим вечером я не вернусь известным, то найди себе более достойного мужчину.

Не дожидаясь ответа, Алекс поцеловал возлюбленную и ушёл прочь.

Пианист встал на середину заполненной людьми улицы огромного города, задержал дыхание и прислушался. Сквозь гвалт, крики и шум он услышал, как в сотканном из бетона и железа здании играло чьё-то пианино.

В тот день выпускники одного из музыкальных училищ собрались в доме своего товарища, соревнуясь в мастерстве. Небольшая комната была наполнена пивными банками, похотливыми анекдотами и сигаретным дымом.

Недо-музыканты время от времени играли на пианино изнеженными пальцами, громко смеялись во время исполнения произведений и без конца нахваливали собственную игру.

Алекс постучал в дверь.

Её открыл худенький молодой человек, на вид лет 20-ти, с влажными, взъерошенными волосами, одетый в тёмно-синий костюм и белую рубашку.

– Тебе чего надо? – спросил он Алекса, стоявшего на пороге.

– Я услышал снаружи, как вы исполняли эту композицию. Вполне достойно. Особенно для того, кто видит пианино первый раз в жизни.

Позвольте…

Алекс потеснил хозяина квартиры, бесцеремонно вошёл в комнату и сел за музыкальный инструмент. Он размял пальцы и нажал на клавиши, засмеявшись в этот момент от счастья.

Хозяин квартиры, окончивший музыкальное училище с отличием, приготовился вышвырнуть незваного гостя за порог. Но когда прозвучали первые ноты, его тело застыло, а рот широко открылся. Он повернулся к ошарашенным товарищам и увидел, что они не могли произнести ни звука. Ибо чем дольше играл Алекс, тем больше стыда появлялось на лицах его первых слушателей. А один из них, от удивления, выпустил из рук пивную банку, и она с грохотом упала на пол.

Сам же творец наслаждался своим произведением. Он словно бы вернулся в ускользнувшее когда-то из его рук мирное детство: на родную улицу, где ему были известны каждая тропинка, каждый кустик, каждое деревце…

«И раскрывается над городом недовольная туча. И улыбается над домами радостное солнце». – рассмеялся Алекс и поцеловал от восторга пианино, не переставая на нём играть.

Пианист ткал музыкальное полотно, невидимое для обычных людей. Оно ложилось мягким, тёплым покрывалом на своих слушателей, закрывая их от сокрытых в груди переживаний, душевных печалей и невыплаканных слёз… И вот, глаза земного творца стали влажными.

«Должно быть, такая музыка звучит в Раю…» – подумал один из слушающих, чьё лицо тут же скорчилось от унижения и разбитой гордости.

«Сперва Ля минор… – прошептал творец, но его потаённые слова были всеми услышаны сквозь музыку. – Подбавить напряжения… Теперь же диссонанс!»

В следующее мгновение мелодия резко оборвалась, наполнившись до краёв, одновременно, глубокой тоской и великим счастьем. Длинное арпеджио встало под чёрно-красные знамёна, поведя остальные ноты в бой. Закричало стадо озверелых хроматических звуков, ворвавшихся в битву, с синкопами наперевес в виде окровавленных топоров.