Мне надо отбить запах коньяка.

Через двадцать пять минут мы едем в сторону города.

Холодно. Машина еще не прогрелась. Костик сосредоточенно следит за паром своего дыхания. Он выпускает его струйкой, потом кольцами, наподобие сигаретного дыма, и глубокомысленно произносит:

– Средставляешь пребе?

Как будто квакает лягушка.

Я спрашиваю:

– Что ты сказал?

Он сотрясается всем телом, будто бы пытаясь стряхнуть с себя холод:

– «Представляешь себе» – то же, что и «средставляешь пребе».

Объясняет:

– Так говорят, когда происходит нечто действительно странное.

Мы подъезжаем к городу.

Скоро пост ДПС, и у меня неприятные предчувствия.

Костик показывает пальцем на машину, которая едет впереди нас. «Тойота», старая модель. Он заявляет:

– Конь ввинчивает обезьяне. Четыреста двадцать два раза. В ста пятидесяти различных позах.

Спокойно смотрит на меня своими глубоко посаженными глазами.

– У каждой машины – говорящий номер. «К» – конь. «В» – ввинчивает. «О» – обезьяна.

Я смотрю на номер: «К422ВО.150 RUS».

Мы обгоняем старую пятерку с номером «Н060ОН. 77 RUS».

Я слышу:

– Номер впереди идущей машины – это ответ на любой вопрос. Данный номерной знак подсказывает нам: «Нон. Не оборачиваться назад. Ни в одну из шестидесяти секунд. Вспоминай об этом семьдесят семь раз на дню».

Идиот! Самый настоящий причем. Интересно, сколько лет этому недоумку?

Вот и пост.

Я вспоминаю: «У тебя, человеческой куклы, нет ничего собственного: ни мыслей, ни желаний, ни действий. Все производится свыше».

Никого. Пронесло.

Всего тридцать минут – и мы подъезжаем к цирку на Цветном Бульваре. Вот и парадный вход. Время: три часа десять минут. Тишина. На улице никого нет. Закуриваем по сигарете, бродим кругами возле закрытых дверей. Проходит минут десять. Мы курим сигареты и ждем, сами не зная чего.

Мы ждем, сами не зная чего.

В три тридцать к входу торопливо подходит девушка лет двадцати пяти. Увидев нас, она останавливается на некотором расстоянии. В нерешительности переминается с ноги на ногу, съежившись от холода и засунув руки в карманы пальто – карманы и пуговицы на нем пришиты в разных неожиданных местах: пуговицы и прорези к ним разбросаны в художественном беспорядке. Два воротника демонстративно неправильной формы. Оно похоже на церковный колокол и явно велико хозяйке, что лишь подчеркивает стройность ног.

Я смотрю в лицо девушки и медленно тону в огромных глазах цвета утреннего лесного озера.

Девушка волнуется:

– Я немного опоздала. Здесь что-то было? Кроме вас есть здесь еще кто-нибудь? Кто вы? Меня зовут Ася. Как вас зовут? Вам тоже дал визитку странный маленький мальчик? Пожалуйста, не молчите, потому что мне очень страшно. Я могу сейчас заплакать! У вас не будет закурить? Какие сигареты вы курите? У меня нет зажигалки. У меня со вчерашнего вечера дико болит голова.

Ее коротко постриженные волосы смешно топорщатся.

Мгновение она колеблется. Затем произносит заговорщическим шепотом:

– Вы действительно видели здесь черного грача на зеленой козе?

Она кричит:

– А-а-а-а-а-а-а!

И показывает пальцем в сторону: мы видим человека, наблюдающего за нами из-за колонны.

Этот человек громко и отчетливо произносит:

– Я готов был увидеть здесь все что угодно, но только не тебя, Толик.

Он говорит это мне.

Черт возьми, он действительно говорит это именно мне!

Мурашки бегут у меня по коже. Но его голос кажется мне знакомым. Я не могу в это поверить. Я спрашиваю:

– Дядя Миша?

Я спрашиваю еще громче:

– Это ты?

Человек выходит из-за угла, идет в нашу сторону. Я вижу в свете уличного фонаря большую голову с залысинами – по бокам смешно торчат остатки волос, напоминая жалкий травяной кустик, ошибочно проросший между бетонных плит тротуара. Серо-голубые глаза печальны. Без всякого сомнения, этот человек – мой дядя Миша. Он старше меня лет на десять. И не виделись мы примерно столько же. Мы обнимаемся, хлопаем друг друга по плечу. Он пахнет антикварным магазином.