Калимала – это не просто цех, а мощная корпорация, имевшая влияние и во всей Италии, и за ее пределами. В середине XIII в. она объединяет в своем составе 80 могущественных семей, вершивших судьбу Флоренции на протяжении столетий197. Она управлялась четырьмя консулами и двумя советами: узкий состоял из 12 человек, а широкий – из 40. Она содержала на членские взносы собственных служащих: камерария, казначея, бухгалтера, синдика, прокурора, нотариусов и несколько комиссий, чьей заботой было охранять деловую репутацию корпорации и обеспечивать качество продукции, выходившей с ее товарным знаком. Корпорация стояла на страже своих интересов, особенно перед лицом острой конкуренции с шелковым цехом Пор Санта-Мария. Цеховая солидарность, защита попавших в беду членов, особенно за границей, борьба против незаконной или ночной работы – всё это были приоритеты Калималы. Цех обладал особыми юридическими привилегиями (например, ни один из его членов не мог быть арестован во время или после окончания торговли на рынке) и даже имел собственную меру длины – окованную железом палку, считавшуюся эталоном длины, которому должны были соответствовать все другие меры.

Калимала действовала в трёх основных сферах: крупная международная торговля, производство и банковское дело. Но, прежде всего, это была основа основ европейского капитализма – текстиль. Как я уже отмечала, цех сделал свой капитал на ввозе и переработке фландрских, голландских и брабантских сукон, которые он покупал на ярмарках в Шампани. Уже обработанные сукна более высокого качества экспортировались по всему Западу и на Восток, где их обменивали на пряности и красители для тканей. Но Калимала не ограничивалась только торговлей сукнами, она торговала всем, что могло принести ей прибыль: товарами роскоши, пряностями, благовониями, тканями, драгоценностями.

Банковской деятельностью цех занялся далеко не сразу, но она имела тенденцию к постоянному росту. Финансовый успех флорентийских компаний отчасти был связан с политической конъюнктурой. Когда в 1266 г. победили сторонники папы, гвельфы, противники императора стали брать займы у флорентийцев. Карл Анжуйский, брат Людовика Святого, именно к Флоренции обратился за финансовой поддержкой, чтобы завладеть Неаполем и Сицилией, отвоевав их у потомков императора Фридриха II. Флорентийские купцы сумели воспользоваться и крупными банкротствами конкурентов из соседних городов – Сиены, Лукки и Пистои, – которые в конце XIII в. следовали одно за другим. Начав с ростовщичества, Калимала, пренебрегая запретом Церкви, постепенно переходит к ссудным операциям и через несколько десятилетий становится одной из крупнейших банковских организаций Италии.

После падения в 1326 г. одного из членов цеха Калимала, банкирского дома Скали, семьи Барди, Перуцци и Аччайуоли решили не отбивать друг у друга рынки сбыта и действовать солидарно, что завоевало доверие мелких вкладчиков. Компании брали на хранение их сбережения и пускали во внешнеторговый оборот, обходя церковный запрет на взимание процента при помощи иностранных займов и меняльных операций. Доходность таких операций доходила до 6—10%. Для сравнения, недвижимость, классический доход старой аристократии, тогда приносила не более 5%. Компаньоны, участвовавшие в капитале банкирских домов, получали иногда просто колоссальные дивиденды: Перуцци в 1300—1324 гг. – 15—40%, компаньоны Альберта в 1322—1329 гг. – от 12 до 16,5%, а компаньоны Строцци в 1330—1340 гг. – от 300 до 1000%.

Такие огромные прибыли объясняют строительный бум во Флоренции в XIV в.: было возведено множество дворцов, монастырей, капелл, расписанных знаменитыми мастерами, в том числе великим Джотто, создавшим фрески капелл Барди и Перуцци во францисканской церкви Санта-Кроче.