— Возьмёте ребёнка? — улыбается медсестра.

— Я? Не, я боюсь, — занервничал я.

— Да не бойтесь вы, это совсем не страшно, это же ваша дочка, вот, придерживайте головку, — сестра передала мне дочку в руки.

И вот держу я этот маленький комочек, держу так осторожно, как ничего не держал в жизни. Она открывает глазки и смотрит на меня.

— Маленькая, – сказал я и почувствовал, как подступили слезы.

Дочка вытягивает ручки вверх и берет меня за пальчик. «Это чудо», — подумал я, – младенец такой чистый, чистая душа, которая пришла в этот мир. Она не знает, насколько он может быть страшным и опасным, да ей и все равно. Она источает любовь и ласку. Этот маленький, очень хрупкий, почти хрустальный сосуд, что явился на Свет Божий дарить радость и тепло. Наверное, это и есть счастье, новая жизнь».

— Впереди колея расходится, надо поменять рельсы, вон рычаг! – оторвал меня от мыслей напарник.

Я подогнал вагонетку к рычагу и перевёл колею влево. Действительно, если поехать прямо, то можно было уткнуться в перегородивший дорогу вагон.

— Я тут припас кое-что, чтобы скучно не было, — Игорь достал из сумки радиоприёмник, вставил в него припасённые батарейки и включил музыку.

Это была запись мелодии на фортепиано. Конечно, никаких радиостанций больше не осталось, радиовещание было прервано, а приемники ловили только белый шум, изредка прерывающийся сообщениями о помощи. Мир вокруг потихоньку умирал, наш мир, цивилизация. Но вместо него возрождался новый, мир природы, он цвёл и пах. Я даже подумал, что это мать природа решила избавиться от нас, она просто устала от того, как ее загаживают, и сбросила ненужный балласт, паразитов. Мимо мелькали заброшенные деревеньки, утопающие в сорняках.

— Гляди! — крикнул Игорь.

Я остановил вагонетку, вгляделся туда, куда указывал пальцем мой напарник. Через секунду мне удалось разглядеть трёх висельников, свисающих с деревьев невдалеке. Я разглядел там двоих мужчин и женщину. Вокруг покойников кружили вороны, доедали падаль.

— Это точно не вирус, их, местные, наверное, а повесили всем на обозрение для запугивания, чтоб остальные знали, кто здесь власть, — сказал задумчиво Игорь.

— Суки, — выругался я, – их бы вот так же повесить.

— Человек человеку волк, дружище.

— Ладно, поехали, — сказал я, и вагонетка тронулась с места.

На самом деле у конца света есть и положительные стороны. Например, упадок массовой культуры, а соответственно, возрождение национальной. Рухнувшие глобализационные процессы вернули нам возможность воспитывать детей по стандартным канонам. Как раньше, в советское время. Теперь нужно строить цивилизацию заново и не допустить ошибок, таких, как, например, в 90-е, когда все вокруг заполонили товары и культура с запада. Теперь можно спокойно поднимать свою культуру, западная уже не играет никакой значимой роли, просто потому, что запада как такового больше не осталось.

Вагонетка, скрипя, скользила по мокрым рельсам, а я достал свой ФЭД-2 и принялся фотографировать апокалиптические пейзажи, проплывающие мимо. Фотографии — это последний мостик к той нормальной жизни, которая была у всех нас, и которую мы навсегда потеряли. И сегодня они имеют особую ценность, подобно наскальным рисункам древних людей, по которым мы пытались понять то, как они жили, о чем думали, к чему стремились. Мы относились к ним с интересом, изучали их. Теперь вот будущие люди по фотографиям будут изучать нас. Если, конечно, они будут, эти люди.

Вообще, теперь все бессмысленно. Для кого я делаю эти фотографии? Не надо себя обманывать, никто и никогда их не увидит. Все, что люди когда-либо делали, теперь не имеет значения. Писали книги, рисовали картины, снимали кино, создавали скульптуры, строили здания и сооружения, памятники архитектуры, дизайнеры создавали наряды, разработчики пилили видеоигры. Все это ничего не стоит теперь. Тысячи лет технического прогресса и жизненного опыта спущены в унитаз. Получается, сама суть человеческого существования потерпела крах. Человек возомнил себя вершиной мироздания, этаким космических существом, способным мыслить и менять мир вокруг себя. Как же он ошибался, ведь достаточно бактерии, чтобы стереть нас всех как вид с лица земли. Мы смертны, мы жалки и не заслуживаем внимания.