Важно, чтобы вы понимали: не существует ни одного человека, ни одного коллектива безоговорочно сильного или слабого. У любой армии, какой бы несокрушимой она ни казалась, найдется своя слабость, какое – то место, остающееся неприкрытым или незащищенным. В то же время даже у самого слабого отряда найдется что – нибудь, на что можно опереться, какая – то сильная сторона, какое – то скрытое достоинство. Ваша цель в войне – не просто наращивать вооружение, не просто увеличивать свою огневую мощь до тех пор, пока не окажетесь способны стереть врага с лица земли. Для этого нужно вкладывать слишком много сил и средств, к тому же все это не поможет вам защититься от летучих атак в стиле партизанской войны. Бросаться на врага, ввязываясь в бой за боем, противопоставляя силе силу, тоже абсолютно неконструктивно. Вместо этого вначале оцените слабые стороны неприятелей: это могут быть, например, внутреннеполитические проблемы, низкий боевой дух, шаткая экономика, излишне централизованная власть, мания величия у лидера. Одновременно постарайтесь скрывать от чужих глаз собственные слабости и приготовьтесь к долгой борьбе, копите силы и раз за разом наносите точные удары прямо по ахиллесовой пяте противника. Раскрывая слабости и нанося точные удары, вы истерзаете противника, деморализуете его армию, а это приведет к появлению все новых слабых мест. Тщательная оценка сильных и слабых сторон поможет вам сразить Голиафа с помощью простой рогатки.

Избыток делает меня бедным.

Публий Овидий Назон (43 до н. э. – ок. 18 н. э.)

Ключи к военным действиям

Реальность можно определить как набор жестких ограничений, которые налагаются на любое живое создание на протяжении его существования и превышение предельного лимита которых может вести к смерти. Мы обладаем лишь ограниченным запасом энергии, когда же она исчерпывается, наступает усталость. В смысле доступных для нас пищевых и других ресурсов наши возможности также небезграничны. Наши способности и умения развиваются лишь до определенной степени. Животное существует строго в пределах заданных ограничений, оно не может летать выше или бегать быстрее, не может безостановочно расходовать энергию, запасая горы пищи, ибо это изнурит его и сделает уязвимым для нападения. Оно – животное – просто живет в заданных условиях, стараясь извлечь как можно больше, на выходя за пределы доступного. Изящные движения кошки, к примеру, чрезвычайно экономны, так как животное, руководствуясь природными инстинктами, не растрачивает энергию впустую и не делает лишних, бесплодных усилий. Люди, живущие в нищете, также прекрасно знают свои возможности – вынужденные жить по средствам, они становятся чрезвычайно изобретательными. Нужда выступает фактором, оказывающим на их творческий потенциал мощное воздействие.

И во всем этом – в выборе пищи, места и климата, вида отдыха – нами командует инстинкт самосохранения, выражающийся совершенно однозначно в виде инстинкта самозащиты. Не видеть многого, не слышать, не позволять к себе приближаться – вот первое проявление разума, первое доказательство того, что человек являет собой не случайность, но неизбежность. Привычно называть этот инстинкт самозащиты словом «вкус». Он настоятельно повелевает не только говорить «нет» там, где «да» воспринималось бы как «самоотверженность», но даже и «нет» произносить как можно реже. Отделять, отстранять себя от всего того, для чего «нет» требовалось бы снова и снова. Разумное объяснение этого состоит в том, что расходы на оборону, как бы малы они ни были, становятся правилом, входят в привычку, а это ведет к чрезмерному и совершенно ненужному обнищанию. Наши большие расходы – не что иное, как самые распространенные и обычные расходы малые. Отстраняясь, не позволяя приблизиться к себе, мы идем на расход – заблуждаться на этот счет не приходится, – расходуем силу на отрицательные цели. Человек может так ослабеть от постоянной необходимости защищаться, что утратит наконец саму возможность защищаться….Второе проявление разума и самозащиты состоит в том, чтобы реагировать по возможности реже и стараться избегать ситуаций и отношений, в которых человек был бы вынужден отказаться от своей «свободы», своей инициативы и превратиться в простой реагент.