Это продлилось лишь до того момента, пока Оля была жива. После ужасной трагедии я замкнулась и перестала разговаривать вовсе.

Но на крыше я чувствовала себя чуть лучше. Пока не поняла, что и там никому не нужна. Ребята отвечали на вопросы и задавали их, когда планировали подшутить или использовать полученную информацию против меня. С этим Дэн помочь не мог. И даже спустя два с половиной года среди смеха, музыки и веселья я чувствовала себя одинокой.

Наверное, стоило открыться. Сделать шаг. И я пыталась, правда! Сперва с девочками – подходила сама, заводила беседу на самую идиотскую тему, в ответ получала ухмылки, кривые взгляды и фырканья. Из-за того, что в компанию меня привёл именно Денис, отношения с девушками не сложились.

С парнями дела обстояли куда хуже. Парочка кавалеров проявила симпатию в первые же сутки и хотела пообщаться наедине. Но я хоть и витала в облаках, не была наивным «одуванчиком». Быстро поняла, откуда растут ноги, и послала их далеко и надолго.

В итоге единственным человеком в компании, с кем я реально могла поговорить, был Дэн. И тот обычно предпочитал общество девочек более раскрепощенных и менее замороченных. Хотя он и пытался сблизиться.

После трагедии я закрылась и от него.

Я спряталась в свою ракушку от всего мира. И, самое главное, от самой себя.

Казалось бы, стоит протянуть руку, снять наушники, поболтать с ребятами, обратить на себя внимание. Признаться, как мне тяжело переживать смерть сестры, как больно осознавать каждый день, что от нашей семьи осталось лишь название. Красивая внешняя оболочка и сплошной поломанный лёд внутри.

В мыслях всё было легко. В собственной голове все мы герои. На деле моя тайна тяготила лишь меня. Отравляла день за днём, заставляла забиваться ещё дальше в раковину и давала не выползать наружу.

Наигранная улыбка и опущенный взгляд – эти инструменты стали моими соратниками. Шли рука об руку. Конечно, я смеялась и изумительно делала вид, что всё слышу и понимаю, хотя на самом деле всё было иначе.

На совместных фото меня было не найти, я едва ли попадала на редкие видео девчонок – пряталась и ловко уходила от камер. Хотя сама их использовала с великим удовольствием и ловила камерой старенького телефона красивое лицо Дениса. Таких «случайных» кадров в галерее моего телефона было не счесть. В основном неудачные. И после очередной семейной драмы мне требовалось пополнить личную коллекцию снимков.

Ребята уже расходились, когда я поднялась на крышу. Кивнула парням, которые группой сидели на старых садовых стульях, притащенных с чьей-то дачи, улыбнулась девчонкам и махнула рукой. Некоторые ответили взаимностью, кто-то проигнорировал.

Ничего нового. Они считали меня чудачкой.

Денис стоял чуть поодаль от остальных и разговаривал по телефону. Эмоционально, иногда зло. Размахивал рукой, хмурился, кривился и периодически убирал гаджет от уха, чтобы посмотреть на экран.

Я замерла на пути к своему излюбленному месту в углу и стянула наушники.

– А что происходит? – кивнула я на Шошина и нахмурилась.

Я впервые видела парня таким разъярённым и нервным. Что же могло произойти?

– С Анькой поругался, как всегда, – отмахнулась Вика Кораблёва, высокая, длинноногая, черноволосая девушка с самомнением принцессы. Она одна из немногих, кто относился ко мне хорошо, без пренебрежения. К тому же девушка любила сплетни и была готова выболтать все тайны. Свои, чужие – всё равно.

Попыталась вспомнить, о ком могла говорить Вика, но в голову ничего не приходило.

– Что за Анька?

Девушка скорчила кислую мину и проворчала:

– Ну ты как всегда, Воронина! Дэн с ней встречается уже полгода, ты опять всё проспала!