Быть среди осенних «счастливчиков» не хотелось. Да и стипендия не помешала бы.

Почти в девять вечера, когда отец пришёл домой и снова ругался на кухне с мамой, на телефон пришло сообщение. Я несмело открыла чат в мессенджере и перешла в профиль Макса. На его странице висело всего четыре фотографии, одна из которых была сделана на крыше: они стояли рядом с Денисом в обнимку, улыбались и щурились от лучей закатного солнца, которое светило им прямо в довольные лица. Ещё две случайные фотки Макса в кафе, на которых он увлечённо копался в телефоне и не замечал ничего вокруг. На последней парень стоял на крыше в чёрной толстовке, его лицо было недовольным, а руки спрятаны в карманы брюк. Его было видно плохо, так как фото сделано ночью, но общие черты угадывались. Поодаль, едва попав в кадр, стояли и мы с Олькой. Её зелёные волосы спутать с чем-то было сложно. Кажется, Макс смотрел… на нас?

– Ах, да, – прошептала я с досадой и отбросила телефон, совершенно забыв ответить на сообщение, – ты тоже был в неё влюблён.

Нарочито медленно я оделась и выглянула из окна: Макс топтался внизу между двумя припаркованными автомобилями и постоянно задирал голову вверх, поэтому сразу заметил слежку. Он поднял запястье вверх и постучал по нему, явно намекая, чтобы я шевелилась.

– Неженка, – фыркнула я и пошла собираться. Наспех натянула чёрный свитшот, ведь на улице похолодало, джинсы с завышенной талией и любимые кеды. Пока родители ругались на кухне и, кажется, даже били посуду, я улизнула из квартиры.

Сперва я поднялась на крышу, где на удивление никого не было, и достала записку из-под бака.

В моём послании была пара вопросов личного характера. Конечно, я спросила, зачем он мне пишет? И не забыла уточнить, знал ли он мою сестру. Вместо ответов внутри лежал очередной портрет карандашом и крохотная записка с парой трогательных строк:

Свою любовь губя,

Я вижу лишь тебя…

Если вдруг однажды ты меня заметишь, моё сердце остановится от счастья. 

Если Денис надеялся, что стихами сможет отделаться от очередных расспросов, то сильно ошибся.

На этот раз я подготовилась и принесла с собой ручку и листок бумаги, чтобы не возвращаться домой и сразу оставить ответ. Надежда на развёрнутое письмо казалась призрачной и зыбкой, однако я упорно цеплялась за неё и не отпускала. Мне хотелось не только верить, что тайный поклонник – Денис, но и знать это.

Вместо банальных вопросов я задала несколько глупых: любит ли он больше яблоки или бананы? Предпочитает ли лёгкий перекус по утрам вместо полноценного завтрака? Считает ли себя сладкоежкой? И попросила на этот раз портрет в цвете для коллекции. Все остальные были разглажены под прессом из пары десятков книг и приклеены на стену.

Я спрятала записку под баком, прошлась по крыше с проверкой, не следил ли кто-то за моими действиями, и наконец спустилась вниз.

Макс недовольно сидел на лавочке около подъезда и постукивал пальцами по деревянной сидушке. Нервно и быстро. Сразу же вскочил и зарычал раздражённо:

– Почему так долго?

Я пожала плечами и встала напротив него. Из-за разницы в росте мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Наглые. Ярко-голубые. В такие моменты я думала о том, как же они с братом похожи. Но стоило только Максу открыть рот, и все мысли о сходствах рассыпались прахом.

– Макияж – дело непростое, – ехидно выдавила я из себя и с удовольствием стала наблюдать, как парень скривил лицо.

Он пробежал по мне внимательным придирчивым взглядом.

– По тебе не скажешь, что усилия прилагала.

Открыла рот, чтобы возмутиться и напомнить, что я, на минуточку, девушка, как вдруг заработал мозг и дёрнул стоп-кран. Стиснула челюсти и натянуто улыбнулась, повторяя про себя мантру: «Это всё ради Дениса, всё ради него!»