…Вначале полезли какие-то непонятные разрозненные образы из самых дальних глубин подсознания, в цельный сон они никак не могли соединиться. Потом, вроде как, что-то начало единое вырисовываться, но что конкретно – не запомнил. И вдруг, резко, я оказался идущим по лесу. Понимал, что знаю, куда и зачем следую, но вспомнить не мог. Светло, тепло, зеленый мох под ногами, я бос, на мне из одежды только трусы, из-за этого неловко. Откуда-то материализовался Борис Владимирович: худой, высокий, метра три росту в нем. Говорит мне: «Ты на Динару не обижайся, она так шутит; и она давно уже там – немного шарики за ролики заехали». Образ Бориса напомнил мне про Асю. Я вдруг осознал, что она там, куда я иду. Попытался ускорить шаг, но ноги начали вязнуть во мху – быстрее идти не получалось. «Не спеши, еще время есть, – подсказал Борис, – И не смывай меня больше, иначе не смогу помогать. Вон, как ты меня размыл сегодня!» Я понял, что он намекает на свой чрезмерно высокий рост, якобы он размылся, растекся и из-за этого стал таким большим (во сне это казалось логичным, сейчас же кажется каким-то абсурдом). Вдруг, почувствовал, как что-то ударило и сдавило мне грудь, по лицу словно ветки деревьев стали хлестать, я начал просыпаться.

– Ты дойдешь, – успел сказать Борис, но уже моим голосом и наяву, я пробудился окончательно…

Понял, что у меня на груди лежит Маркиз, причем его зад уперся мне в подбородок, а хвост елозил по лицу, как стеклоочиститель по ветровому стеклу автомобиля. Скинул его с отвращением, взял телефон, посветил в сторону двери – дверь приоткрыта.

«Наверное, это я ее плохо закрыл, когда ночью ходил водку пить», – объяснил сам себе.

Глянул на время – полшестого. Через час уже вставать, дальше спать не было смысла, да и не заснул бы уже. Встал, оделся, сходил в туалет, умылся, пошел на балкон, покурил, переместился на кухню, включил чайник, сел за стол.

«Все хреново, – думал я, – Не нужно продолжать, иначе крыша съедет окончательно. Ася проснется, поблагодарю ее за гостеприимство – и уеду. Разорву с ней связь, так будет правильнее. Приеду в Борисов – и напьюсь сразу же. И пошло оно все».

Чайник вскипел, щелкнул, я не отреагировал.

«Стыдно, очень стыдно, что водки отпил, – продолжал я размышлять, – Заметит. Нужно будет признаться, а то даже в этом опозорюсь».

Пришел Маркиз запрыгнул мне на колени, моментально затарахтел, я не стал его прогонять. Так и просидел до полседьмого, одной рукой поглаживая кота, другой – почесывая свою почти трехдневную щетину.

Ася зашевелилась в другом конце квартиры. Кот услышал, что хозяйка проснулась, спрыгнул с меня, полетел сломя голову ее встречать.

– О, Сережа, доброе утро, – пришла на кухню Ася, заспанная, растрепанная и смешная; кот пришел вместе с ней, хрипло мяукая, путаясь под ногами, – Ой, а ты почему такой бледный? Не спал?

– Почти, – ответил я, – Кошмары мучили…

Ася напряглась.

– Нет-нет, – поспешил я ее успокоить, – Это не то, о чем ты думаешь. Деревенские хаты и старики с длинными бородами меня не преследовали, не волнуйся…

Ася открыла холодильник, достала что-то для кота, отошла, кинула, измельчив предварительно, это в его миску, затем снова к холодильнику вернулась.

– Чем завтракать будем? – спросила она.

– Как хочешь,– ответил ей, – Я не буду. Только если кофе.

Ася достала два яйца, пошла к плите. Хотел я ей про водку рассказать, но не мог решиться.

– А ты как спала? – спросил я вместо этого.

– Представляешь, на удивление хорошо.

– Во сколько поедешь? – поинтересовался у нее.

– К восьми нужно на работу, подписать заявление на отпуск, потом сразу туда. В общем, в полвосьмого за мной Глеб с Ксюшей заедут.