Отхлынув назад, первая волна вскоре снова рванулась вперёд, прямо по трупам и телам стонущих раненых. Далеко сзади послышался свист стрел. Это монгольский сотник Байрак, заметив хитрость охотников, решил помочь уйгурам. Однако стрелы монголов не долетели до туматов, и попали в спину своим.

– Вперёд! Все вперёд! – в ярости кричал Байрак, стуча древком по спинам столпившихся у края уйгуров. И вот третья волна, уже более осторожно и медленно, прикрываясь щитами и выглядывая из-за них, как хитрый зверь на охоте, вытянув вперёд сабли, стала приближаться к туматам. Однако охотники были готовы. Громко прозвучала очередная команда:

– Бросай! – зычный голос Баргуджина долетел даже до монголов, заставив сотника Байрака повернуться в его сторону. Но лучше бы он туда не смотрел. То, что он увидел, заставило его кровь закипеть от ярости и злости. Туматы опустились на землю, как будто собирались просить о пощаде. Но вместо этого за их спинами выросли фигуры с короткими копьями-дротиками.

– Не-е-ет! – закричал монгольский разведчик, увидев, как несколько десятков островерхих шапок вздрогнули и рухнули лицом вниз, образовав пустоту между уйгурами и туматами.

– Бросай! – раздалась вторая команда, и ещё столько же замертво упали на землю. Баргуджин знал, что запас дротиков был большой, и не волновался. Однако он не ожидал, что противник окажется умным и сможет перестраиваться по ходу боя.

– Ложись! Всем лежать! Кричи, всем лежать! – заорал сотник Байрак, и команда очень быстро достигла уйгуров по другую сторону заваленного лошадьми провала. – Стрелять! Без остановки! Двадцать стрел каждый. Потом переводите туда наших коней! – приказал он лучникам, и повернулся к остальным разведчикам: – За мной, по спинам!

Сотни стрел устремились в сторону туматов. Теперь лучники уже стреляли вверх, и некоторые стрелы стали долетать до передних рядов охотников. Послышались крики. Почти половина стоявших впереди туматов, были ранены. Ведь у них не было щитов.

– Назад! Отходи назад! – закричал Баргуджин. Надо было спасаться от стрел. Но отступать туматы не умели. Не научились. На это просто не хватило времени. И вот тут началась неразбериха.

В это время монголы успели перебраться через яму, как муравьи через ствол упавшего дерева, и врубились в их нестройные ряды. Тут сразу стало ясно, что тренироваться – это одно, а сражаться – другое. Бесстрашные монголы, орущие рты, зверский оскал и бешеный напор – всё это угнетало даже самых сильных охотников.

Баргуджин понял это, когда увидел, как испуганно вытянули перед собой копья туматы и ситучи, как несмело стали отбивать сабельные удары те, у кого тоже были сабли, как готовы уже были всё бросить и побежать…

– Бей в живот! Бей в ногу! – заорал он нечеловеческим голосом, вспомнив слова чужака, и даже враги содрогнулись, услышав этот крик. Крепкое копьё с железным наконечником сразу нашло себе жертву. – Помогай! Добивай! – крикнул вождь стоявшим рядом с ним охотникам и рванулся вперёд, как будто наступали не монголы, а он. Баргуджин попытался остановить своих соплеменников личным примером.

Такой приём на какое-то время принёс успех. Туматы увидели, что монголы не достают до них саблями, и начали делать то, чему так долго учились прошлой осенью и зимой. А когда это стало получаться, к ним вернулась уверенность в своих силах.

С другой стороны сотник Байрак тоже увидел этот порыв и бросился наперерез Баргуджину. Два предводителя столкнулись лицом к лицу, и вождю туматов противостоял очень опытный воин, который сразу разгадал его простые движения. Подставив несколько раз щит, он сблизился с Баргуджином и отбил копьё в сторону.