– Я счастлива за тебя, Куп, – говорит Мэлори, и это искренне. Кажется, впервые в жизни. На протяжении всех двадцати четырех лет жизни Мэлори страшно завидовала старшему брату. Купер – золотой мальчик, а она всегда на вторых ролях. И если Мэлори – овсянка с изюмом, то брат – шоколадный топпинг. Каша тоже вкусная, но она нравится людям гораздо меньше.

– Хочу попросить тебя об услуге.

– Меня? – Она не ослышалась? Брат просит ее об услуге – это что-то новенькое. Купер – дотошный эксперт в области политологии, работает в крупном аналитическом центре в столице. Делает важную работу, даже престижную (хотя, по правде говоря, она вообще не понимает, чем именно он занимается). Что ему могло понадобиться от нее? – Для тебя – что угодно.

– Хочу устроить мальчишник. Не шумную вечеринку, а просто выходные. Ничего такого. Будем я, конечно, Фрэй и Джейк Маклауд.

Конечно, Фрей, думает Мэлори и закатывает глаза. И Джейк Маклауд, таинственный Джейк Маклауд, старший товарищ Купера по университетскому братству «Фи Гамма Дельта» или «Фиджи», с которым она пока не знакома лично. Правда, они несколько раз успели поговорить по телефону.

– Мальчишник?

– Я подумал, может, ты разрешишь нам с парнями приехать к тебе на День труда[12]? – Купер помолчал. – Если ты не против принять у себя троих парней. Мы поспим на диване. Или на полу.

– У меня две свободные спальни, – отвечает Мэлори.

– Серьезно? То есть у тебя настоящий дом? Мне всегда казалось, у Греты было что-то вроде шалаша.

– Не хоромы, конечно, но и не шалаш. Приезжай, сам все увидишь.

– Значит, ты согласна? Можно к тебе на День труда?

– Да! – выпаливает она. Лиланд тоже пообещала приехать на Нантакет на День труда, но это не точно. – Mi casa es tu casa[13].

– Спасибо, Мэл!

В голосе Купера она слышит благодарность и воодушевление. Мэлори вешает трубку и проводит рукой по отполированным временем перилам веранды. Как здорово, что у нее наконец есть что-то, чем она может поделиться!

Задержимся в этом дне, когда Мэлори говорит с братом. Кожа у нашей героини приобрела густой бронзовый оттенок, а русые волосы мышиного оттенка заметно выгорели на солнце. Мэлори теперь почти блондинка. Она похудела на три с половиной килограмма – по ощущениям, дома нет весов. Ее нынешнюю форму не сравнить с тем, что было раньше, а все благодаря спортивному велосипеду, который она купила по объявлению в местной газете.

Домик тети Греты теперь принадлежит Мэлори. Юрист Эйлин Бирс ведет сделку и следит за тем, чтобы в налоговых и страховых документах фигурировало имя новой владелицы. Все готово: печать, подпись. Однако кое-что не дает Мэлори покоя. Ей не хватило смелости задать вопрос Старику, поэтому она спрашивает у Эйлин:

– Разве дом на острове не должен по праву достаться Рути? Они с Гретой ведь были… – нет, она не скажет «сожительницами», но как тогда их назвать? Подруги? Любовницы? – Партнерами.

– Руфь получила дом в Кембридже, – отвечает юрист. – Ей по душе городская жизнь. Грета ясно дала понять, что завещает дом на Нантакете тебе. Когда она составляла завещание, то сказала, что для тебя это место было волшебным.

Волшебным.

Мэлори проводила на острове школьные каникулы до самой смерти дяди Бо. Она помнит, как неловко чувствовала себя, впервые приехав к тете с дядей на каникулы: своих детей у них не было, и, по словам мамы, они вообще не представляли, как обходиться с детьми.

– Хорошо, что они пригласили тебя, а не брата, – продолжала Китти. – С тобой никаких хлопот, ты только и делаешь, что читаешь.

Одно отделение в чемодане Мэлори было до отказа забито книгами: Нэнси Дрю, Луиза Мэй Олкотт, контрабандная копия романа Джуди Блум «Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет»