Структура танковой дивизии вермахта многократно менялась, причем только в одну сторону – в сторону сокращения ее танкового ядра. Сформированные в конце 1935 г. три первые дивизии имели в своем составе два танковых полка, по два батальона в каждом полку, всего 561 танк. К началу французской кампании количество танков в батальоне сократили до 74 единиц, всего же (с учетом управления дивизии) должно было быть 316 танков, но в некоторых дивизиях (6-й, 7-й и 8-й) было всего три танковых батальона. На этапе подготовки к вторжению в СССР число танковых дивизий вермахта удвоили (с 10 до 20), но при этом их структура радикально изменилась – теперь в танковой дивизии остался всего один танковый полк.

Единой штатной структуры для единственного танкового полка не было; были варианты и 2– и 3-батальонного состава; из 17 танковых дивизий, сосредоточенных к 22 июня 1941 г. на Восточном фронте, 8 имели танковый полк 2-батальонного состава (в среднем по 154 танка в дивизии). К полному 3-батальонному штатному составу (именно он представлен в Таблице 5) приближалась лишь одна-единственная, 17-я танковая дивизия (2-я Танковая группа, Группа армий «Центр»).

Никто из военных теоретиков (за исключением к.и.н. Исаева) и, что гораздо важнее, практиков не усмотрел ничего хорошего в этом вынужденном сокращении танкового ядра дивизии. Самый, наверное, знаменитый и успешный практик вермахта Гейнц Гудериан, назначенный в 1943 г. генерал-инспектором бронетанковых войск Германии, подготовил для Гитлера подробный доклад, в котором обрисовал положение и наметил необходимые меры для его улучшения. По поводу структуры танковой дивизии было сказано следующее:

«Полностью боеспособной танковая дивизия считается в том случае, когда число ее танков находится в соответствующей пропорции к остальным боевым средствам и машинам… Если число танков станет значительно меньше 400, то обслуживающий аппарат (количество людей и колесных машин) не будет соответствовать подлинной ударной силе дивизии… Лучше иметь немного полноценных дивизий вместо большого количества плохо оснащенных соединений. Последние требуют для оснащения несоразмерно много автомашин, расходуют много горючего и живой силы без должного эффекта (выделено мной. – М.С.), затрудняют управление и снабжение и создают на дорогах заторы». Далее Гудериан предложил вернуться к довоенной схеме, когда в составе танковой дивизии было 4 танковых батальона. [59]

В 1956 г. вышла в свет ныне хрестоматийно известная специалистам книга Э. Миддельдорфа (в годы войны – боевой офицер, затем референт по обобщению тактического опыта в Генеральном штабе сухопутных войск Германии) «Русская кампания: тактика и вооружение», где были подведены такие итоги:

«Хотя немецкие бронетанковые войска в период последней войны произвели революцию в методах ведения боевых действий, их организация не была передовой. Еще в 1940 г. бронированные машины составляли лишь небольшую часть танковой дивизии. В то время на 300 танков приходилось около 3000 небронированных колесных машин, не способных двигаться вне дорог. Вместо того чтобы перед нападением на Россию усилить танковое ядро дивизии, Гитлер настоял на сокращении численности танков в дивизии до 200 единиц. В 1944 г. делалась попытка исправить эту ошибку…» В противовес этому Миддельдорф высоко оценивает организационные структуры танковых войск Красной Армии: «Особенностью организации русских бронетанковых соединений является наличие сильного танкового ядра… Русская танковая дивизия при численности личного состава в 10 тыс. человек имела в два раза больше танков, чем немецкая танковая дивизия, насчитывавшая около 15 тыс. человек».