– Мы будем приглашать по одной паре для проведения церемонии. Всех остальных прошу оставаться на своих местах и приходить только тогда, когда назовут ваши имена! – произнесла женщина и последовала за своей коллегой.

Вдвоем они исчезли в залитом светом зале. Маркус волнительно взглянул на Елену. Та сидела тихо. Ее взгляд, устремленный в одну точку, не отражал ни единой эмоции. Раздался голос сотрудницы Департамента. На оформление была приглашена первая пара. Мужчина встал первым и отправился к двери. За ним проследовала молодая девушка.

Мысли Маркуса метались из стороны в сторону. Составить единое мнение о том, что ожидало его после церемонии, не выходило. Жизнь, которую он знал до этого, зависла на краю пропасти. Впереди маячила полная неизвестность. Маркус погрузился в собственные мысли, стараясь разложить их по порядку. В свои двадцать шесть молодой человек умел лишь держать оружие и выполнять приказы. Будучи ребенком родители слабо подготовили его к неизбежной встрече с войной. В памяти вспыхнули события прошлого. Закончив курс подготовки в семнадцать лет, он был отправлен на фронт, где продержался почти девять лет. Ужасы войны навсегда останутся в его кошмарах. Сейчас же он находился рядом с человеком, с которым предстояло жить. Это нужно государству. Того хочет Император. Нужно ли это Маркусу? Из мельтешащих в голове мыслей его вырвал раздавшийся рядом всхлип. Он посмотрел на Елену. Та, опустив голову, закрыла лицо руками.

– Я тоже волнуюсь, – произнес он, – Не знаю, правильно это или нет…

Девушка взглянула на него. Ее красные глаза блестели от накопившихся слез.

– Я боюсь, – ее голос звучал неровно и надрывно.

– Понимаю, – собравшись с мыслями и вдохнув поглубже, Маркус продолжал, – Когда мне было шесть, седьмой год вот-вот должен был исполниться, на моих глазах несколько патрульных ворвались в наш дом и забрали мать. Я всячески пытался вырваться от державшего меня, но не мог. Помню, что мать кричала что-то, ее положили на живот, натянули черный мешок на голову и завязали руки. Выводили нас вместе. Ее посадили в автозак, а меня в стоявший рядом фургон. Когда я прибыл в учебный центр, меня поместили в комнате с экраном. Казнь моей матери смотрел, забившись в угол. Я не мог издать ни звука…

Маркус старался говорить тише, словно пытаясь обмануть подступивший ком к горлу и скрыть от него сказанное. Елена посмотрела в глаза молодому человеку. Слезы у нее на глазах замерли.

– Я не понимаю, к чему это? – спросила она.

– Страх – противная штука, он мешает здраво рассуждать. Однако стоит взглянуть правде в глаза, ведь все не так плохо, – Маркус старался говорить успокаивающим тоном полным дружелюбия, – Меня самого трясет от волнения и страха перед неизвестностью, но теперь мы связаны. Тот случай из моего детства – страх во плоти, все остальное лишь подобие. Этим я успокаиваю себя всякий раз…

Девушка смотрела на него, не отводя взгляда. Время, казалось, замерло. Тишину их разговора нарушала лишь мерцающая на потолке лампа. Разговоры сидевших чуть поодаль пар звучали словно из параллельной реальности. Елена смахнула с лица оставшиеся слезы и посмотрела на экран, что до сих пор доносил до каждого свою мотивирующую надпись.

– Может вы и правы, – девушка глубоко вздохнула и вновь повернулась к собеседнику, – Сегодня я впервые задумалась о своей жизни. В ней нет места выбору. За каждого из нас он сделан. Хорошо это или плохо? Победа в войне действительно вернет все прежнее?

– Я не знаю, да и вряд ли это известно ныне живущим, – Маркус задумался.

Вновь наступила пауза. Из залитого светом зала вышел мужчина, за ним по пятам следовала девушка. Они, пройдя перед аудиторией, проследовали к выходу из зала Образования Союза. Раздался голос сотрудницы Департамента, которая объявила имена следующей пары.