Умный гель – именно с этого начиналось заражение планеты синей гнилью, иначе называемой смартмассой. В этот момент подкатной столик от ложемента отъехал. Закрывая обзор, над Никласом склонилась Кристина, а чуть погодя на лице у него оказалась плотная маска – настолько плотная, что он услышал громкий и равномерный звук своего дыхания. Гель уже полностью заполнил ложемент, скрывая Никласа с головой; глаза так и оставались открытыми, он продолжал видеть склонившийся над собой размытый силуэт Кристины.

Все в поле зрения вдруг окрасилось в синие оттенки. Еще пара секунд – и вокруг зазмеились десятки, сотни тонких плетей, обвивавших Никласа. Смартмасса, основа слизи – догадался он с содроганием. Никлас почувствовал тяжесть по всему телу и, в очередной раз вдохнув, понял, что в маске больше нет воздуха: интрогель хлынул ему прямо в легкие. В это же время десятки тонких змеевидных плеток обвили его голову, ввинчиваясь в ноздри, глаза и уши, проникая прямо в мозг.

Несколько секунд – и мир вокруг изменился. Ощущение мира изменилось – Никлас вдруг осознал и почувствовал себя так, словно борец на краю ковра в неудобной, сложной к сопротивлению позе – под давлением противника, находящегося в более выгодной позиции. Такое не раз бывало во время учебных поединков с братьями, вот только сейчас – Никлас отчетливо это осознавал, за краем ковра не поражение, а смертельная пропасть.

Его разум вместе с сознанием сейчас выталкивала, выдавливала из тела неведомая сила. В этот момент панический страх, заключенный за ледяной стеной спокойствия, наконец захлестнул Никласа. Словно заборы плотины упали, и впервые с детства волна паники рванулась изнутри, полностью подчиняя его разум.

В этот же момент вернулся контроль над телом, и Никлас рванулся с истошным криком, пытаясь вынырнуть из плотного геля. Наживо чувствуя, как выходят, вытягиваются у него из головы тонкие змейки плетей смартмассы, он с криком вырвался на поверхность. И тут же закашлялся, звучно отплевываясь гелем – плотным и тягучим, словно желейный пудинг.

Глаза застилало мутной пеленой от стекающего по лицу геля, но Никлас видел, что рядом суетится несколько человек. Слышал равномерный неприятный писк, видел обмякшую фигуру рейхсграфа, оставшегося в ложементе. Никласа схватили и зафиксировали, подняли, наклонили – помогая извергнуть из себя тягучий гель, в котором проглядывали синие сгустки плетей смартмассы. Сознание постепенно начало гаснуть, перед глазами пошли черно-красные круги.

– Ничего страшного, при перемещении такое тоже иногда бывает, – услышал Никлас спокойный голос Кристины.

«Перемещении?»

Логическая картинка в угасающем сознании сложилась: ложемент с умным гелем и щупальцами смартмассы, рейхсграф Брандербергер рядом, возникшее недавно ощущение выдавливаемого из тела разума.

Никлас слышал о подобном, о перемещении душ – на уровне дурацких баек и слухов, стоящих в одном ряду с разумными медведями на службе у московитов. Он никогда этому не верил, но сейчас суровая реальность неожиданно вторглась в его представления о мире. Причем довольно грубо вторглась, наживо ломая былое представление.

– Не всегда все проходит гладко, поэтому волноваться не следует. Давайте… – Кристина продолжала что-то говорить, но голос ее слышался все дальше и глуше, по мере того как Никлас все же проваливался в блаженное беспамятство.

Чуть-чуть приоткрыв глаза, Никлас сразу заметил часы на противоположной стене. Десять минут двенадцатого – присмотрелся он, фокусируя взгляд. Не больше двух часов прошло с момента его появления в особняке, закончившегося погружением в ложемент с умным гелем смартмассы.