– А если я никого не люблю?

– Так не бывает, человек всегда кого-то любит. Только он не хочет признаваться в этом, – спокойно ответила Алиса, но последняя фраза Жени ее очень больно задела.

– Мало того, что ты так красива, ты еще невероятно умна, – сказал Женя. – И, знаешь, что? Кажется, ты права. Я действительно кого-то люблю.

Он подвинулся к ней ближе и очень нежно поцеловал.

– Перестань! Ты меня смущаешь! Давай, пей свой кофе, а то остынет. А я пока наберу отцу, он звонил, пока мы болтали.

– Правильно, пусть поздравит тебя. И не забудь передать ему спасибо за такую дочь.

Алиса бросила на него гневный взгляд и стала набирать папин номер. Душа ее ликовала.

Позже, вспоминая это утро и то состояние блаженного счастья, которое охватило его, Женя напишет в заметках своего телефона:

«Она прошла сквозь мое сердце насквозь, словно пуля навылет, разнеся его в клочья. Такая весит-то всего ничего, какие-то двадцать один грамм. Двадцать один грамм жизни и смерти. Она же мне его потом и лечила, все время винясь передо мной в содеянном. Она и вправду не хотела, я знаю, всё это само собой получилось. Лечила она меня мастерски, долго собирая сердце моё по кусочкам, накладывая повязки, в то время, как я превращал её жизнь то в рай, то в ад. В ад – за то, что она сотворила, пусть не нарочно, с моей такой упорядоченной Вселенной. В рай – за то, что она просто была».

Они решили жить вместе прямо в этой самой квартире. Вернее, предложила, конечно, Алиса, но разве он мог отказаться? И хотя вопрос с Мишкиной зависимостью все еще стоял очень остро, а бросать друга одного было бы настоящим предательством, днем Женя заехал за вещами, и отдав Мишке последнюю сумму денег, решился на откровенный разговор с ним.

– Миш, пойми, так нельзя дальше, ты убиваешь себя совсем.

– У тебя есть пути решения моей проблемы? – слабым и безжизненным голосом спросил друг.

– Да, мы поместим тебя в закрытый реабилитационный центр. Говорят, там очень жестко, но все лучше, чем подыхать. Алиса дала мне телефон знакомого парня, которого избавили от зависимости, там совсем не дорого, и можно лечиться в кредит.

– Алиса? – это кто еще такая?

– Девушка, которую я люблю, – сказал Женя.

Слова эти слетели с его губ сами собой, согревая душу изнутри и освещая все вокруг ярким солнечным светом.

Через минуту Женя уже набирал нужный номер.

– Ты не бойся, там тебе должны помочь.

– А матери не скажешь?

– Ты расскажешь ей все сам, когда выздоровеешь. Ты не можешь лгать всю жизнь.

Последняя фраза касалась и его самого.

Это была самая холодная осень в их жизни. Но им было удивительно тепло. Он наматывал на ее тонкую шею шарф в шотландскую клетку, постоянно проверял, хорошо ли она оделась и пытался напоить зелёным чаем. Ему очень важно было ее согреть. По утрам и днем Алиса училась, а Женя работал. Из ночного клуба он ушел, устроившись личным водителем к другу Алисиного отца. Времени теперь было гораздо больше, и его Женя использовал на подготовку в театральный. Он был уверен – летом обязательно поступит. Вечерами они совершали набеги на маленькие кафешки, слушали музыку и говорили там до поздней ночи обо всем на свете, радуясь уюту, как дети. Вся эта «ваниль», которую Алиса всегда отрицала, каким-то чудесным образом вдруг гармонично вошла в их отношения. Да и Женя был удивлен переменам, произошедшим с ним. Как будто их подменили, и вместо двух угрюмых одиноких персонажей послали двоих милых с яркой открытки. Он вытирал ее то и дело хлюпающий нос, подбадривал, а она дарила ему столько нежности, что ею можно было бы укутать пол района. Это была самая холодная и дождливая осень в их жизни, но так тепло им ещё ни разу не было.