– То-то же. Послушайте-ка меня внимательно, – Илья подался вперёд, сгорбившись и подогнув под себя ноги. Поисковик осмотрел каждого сидящего у костра; на его лице с низко сомкнутыми бровями зловеще плясали багровые отблески. – Не стоит забивать себе голову всякими байками. Это сейчас вообще ни к месту. И не фантазируйте о том, что там, – он кивнул на заколоченные большие окна за нами. – Думайте о том, что здесь. Так вам всем будет проще.

Никто ему не ответил. На миг на всех нашло мрачное настроение. Студенты понурили взгляды, и их лица погрузились в темноту, что живой субстанцией подползла к костру в этот момент, и даже огонь будто бы нервно шарахнулся назад, словно попятился, выставив перед собой сполохи.

Разрядил обстановку Владислав. Словно чувствуя мрачное напряжение, музыкант взял свою гитару и сказал:

– А давайте-ка я сыграю что-нибудь душевное.

И его пальцы стали играть, и гитара дала голос, что в миг разлетелся по хмурым душам всех сидящих. Мелодия грела их, и от того там почувствовалась оттепель. Владислав играл музыку, одну из тех, что были популярны в старое время. И это нас всех успокаивало. Успокоился даже сам Илья, поняв, что немного переборщил.

Я лежал напротив, смотрел на него из темноты, как бы исподтишка. Я был уверен: поисковик знает что-то. Знает ответ на мой вопрос. Но я не смел задать его. Уж точно не сейчас и не при всех, тем более когда настроение у группы начало подниматься. Слушая музыку, что грела не только уши, но и сердце, я вновь почувствовал, как глаза мои смыкаются.

– Ладно, парни, погнал я отдыхать. – Я медленно встал, попрощался с каждым.

– Давай, Паш, спокойной, – сказал Владислав.

Я развернулся и хотел уже идти к выходу, но заметил возле бара одну девушку. Так и стоя возле костра, как истукан, я смотрел на неё. Она расплатилась талоном и купила бутыль, внешне похожую на ту, что была у поисковика. Наблюдая за ней, за тем, как она выбирает напиток, как достаёт из кармана своей коричневой курточки кусочек заветной бумажки, я почувствовал, как усталость снова отошла, будто море перед приливом. Я давно знал, как её зовут. Саша. И она, как и все, часто бывает здесь. Но вот уже на протяжении четырёх лет никак не решаюсь подойти и заговорить с ней. Конечно, были моменты, когда мы пересекались во время работы, но за процессом не разговоришься, только обрывочными просьбами что-то подать или помочь перенести.

Она была на курс старше меня, училась на филологии, насколько мне известно. У неё была уверенная, смелая походка, при которой она одним взмахом закидывала назад свои каштановые пряди. Внешне Саша выглядела бойкой, в душе была общительной девушкой, с которой все разговаривали свободно. И только из всех трёхсот человек не мог подойти и заговорить с ней лишь я один. Так, чтобы просто поболтать. Всегда я придумывал себе отговорки, и всегда потом жалел. И вот сейчас она стоит возле бара, открыв бутылку, и пьёт. Саша развернулась, и мне показалось, что взгляд её стрельнул именно в меня. Внутри что-то словно ёкнуло. Я отвернулся и увидел Васю, который шёл вместе с другом в сторону столовой.

– Паштет, идёшь завтракать? – спросил тот, чуть замедлись.

– Да нет, аппетита нет. Устал очень, спать сейчас иду.

– А, ну смотри. Не проспи тогда ужин, а то придётся голодным всю смену стоять.

Вася ушёл, а я всё стоял спиной к ней. Услышала ли она? Обратила внимание на нас? Я всё никак не мог решиться подойти, а ведь она там стоит сейчас одна, и это отличный повод, чтобы начать разговор.

Я вдохнул полной грудью, наконец точно решив. Потом развернулся и увидел, что кто-то к ней уже подошёл. Какой-то парень, высокий, уверенно облокотившись локтем о стойку, о чём-то с ней разговаривает. Он заказал тоже бутылку, и вот они стоят вместе, как мне показалось, слишком близко друг к другу. Увидел, как Саша посмеялась над какой-то его шуткой, а потом хлопнула его по плечу, даже как-то по-мужски, что ли. И я почувствовал укол ревности. Я смотрел на них и представлял, как тычу этого хмыря носом в кафель.