Лично я, Николаю Лунину верю. Раз он сказал: что стрелял и слышал два взрыва – значит, так все и было. Просто, для такого огромного корабля – имеющего бронепояс, повреждения от одной или двух торпед были несущественными. Ведь второй подобный гигант – “Бисмарк”, уничтожали не один день и целой эскадрой кораблей да самолетов. Так что, одну “Катюшу” Лунина, немецкая кодла могла закидать глубинными. При таком количестве надводного врага, и по площади нанесения удара…, Николай бы просто не всплыл. Ну, если только чудом, – стал раздумывать о таком невероятном варианте Смелов.

– А вот такие они, наши ветераны – дедушки. Большие герои, умеющие сотворить чудо. Сколько лет прошло…, – старпом хвалил подводников того времени.

– Причем здесь прошло? Им то годов было, не больше нашего – современного. Видите, как время летит? И мы когда-то были юными. А сейчас, уже старички для молодых старшин и матросов, – поправлял Дмитрий Владимирович.

– Ну, так что? Идея моя понравилась? – интересовался Смелов. И хотя решил для себя, что обязательно свозит команду на “Катюшу К-21”; а все равно советовался по привычке. Поскольку часто говорил: Одна голова хорошо, а много хороших намного лучше. Целый Змей Горыныч получается.

– В Североморск, конечно? Думаю, что наши хлопцы еще не были. Давайте свозим, – поддержал зам по личному.

– Точно, сегодня отдыхаем, а завтра рванем, – согласился старпом: – Сам не был, ведь на Балтике служил… Там свои музеи подводных сил: Имени Александра Мариненко в Санкт-Петербурге, и в Калининграде подлодка “Б-413”.

А тем временем, команда перестраивалась на земной лад. И это нормальнное для любого человека ощущение жизни, в моменте становилось немного в тягость. Все просто: тут не было привычной опасности, из-за которой моряки пребывали в состоянии повышенной готовности. Поскольку, даже засыпая в каюте – на глубине, каждый и во сне знал, как и что нужно делать при “Тревоге”: спасая подлодку, а значит весь экипаж. Теперь можно было не принюхиваться и не прислушиваться к постороннему; а просто жить, наслаждаясь обычными: солнцем и ветром – своею матерью природой.

Вот и старшины Ильин и Чижик, после сытного обеда вышли в город: захотелось погулять по землице – порадоваться твердыне. А находившись с непривычки по прохладным холмам, не сговариваясь, завернули на площадь Победы; где постояв у мемориала “Морская душа”, вдоволь на фотографировались c памятником матросу, и рубкой подлодки “Б-319”. Ну и золотые слова, что украшают постамент, парни читали в один голос:

– “Вам, кто погиб, но не был побежден, посвящается…”

Ребята долго стояли, оголив головы; поэтому, чтобы передохнуть, направились к ближайшей лавочке. Но так получилось, что именно это место на их глазах заняли. Его облюбовало весьма сомнительное общество: с грязными рюкзаками, и в совсем не нормальном состоянии.

Видимо туристы теперь такие, – решил Лев, обращаясь к нетрезвой группе из восьми человек: – Товарищи, Вы что тут пьете? – накидывая капюшон от ветра, и осматривая соответствующие – стремительно поглощающиеся этой группой принадлежности в их руках.

– А чт – о, нельз-я? – выдавливал из себя самый красноречивый – со свежеразодранной щекой и серьгой в ухе. Он был одет в старую шубу; и возможно поэтому, не думал об ответственности – ощущая себя не человеком, а этим животным – убитым козлом.

– Но здесь не столовая или кафе. Это лавочка для отдыха жителей и гостей города. А вы пугаете их своим видом, пагубной привычкой и нецензурной лексикой. Да еще и оплевали вокруг… Зачем Вы так делаете? – Льву даже пришлось поморщиться, от рукотворного свинства.