– Кормовой отсек и его материальная часть в полном порядке. Также и личный состав: Замечаний нет. Служим, товарищ капитан второго ранга.

– Хорошо. Так держать, – поблагодарил кивком Смелов. И осмотрев отсек и расположенный в нем запасной командный пункт, собрался было уже уходить. Как вдруг, из памяти показалась закладка. А шагнув ей навстречу, командиру пришлось задержаться.

Она была натренирована – и поэтому, еще не умела забывать. Напротив, всегда и везде, в нужный момент подсказывала. Вот и сейчас, память четко и громко проконстатировала:

– Зам то твой, по воспитательной – Пескарев, был недоволен. Учебой на курсах повышения мастерства, старшинами Шестого отсека.

Засим командир решил сам проверить, а при необходимости, пожурить ребят:

– Как у Вас с учебой и повышением квалификации, старшина Чижик? Мне сообщили, что относитесь поверхностно: конспекта не показываете. Или, может быть не ведете, полагаясь на фотографическую память? Конечно, я соглашусь. Хорошая память – это здорово. Но также считаю: конспект еще никому не мешал. Вам есть что ответить?! – со всей строгостью повторил Смелов.

Побелевший Чижик продолжал светлеть:

– Никак нет…, товарищ командир. Теперь все ведут учебные тетрадки. Я просто сперваторопился, вот и позабыл показать заму по личному. А теперь, все переписал со своего черновика в чистовик.

Ну конечно, от такой строгости Денис перепугался… Еще – бы. Вот и старался доказать фактом.

– Разрешите, товарищ командир? – заметно переживая – порыскав глазами по отсеку, он громко спросил: – Лев, братишка, где моя тетрадка? Ну, ты брал переписать последнюю вводную; и куда кинул?

Закрутился взгляд Ильина: право-вверх-низ…, но Денис уже доставал синюю тетрадь. Объясняя: – А, сам вспомнил. Вот же она лежит, загорает…

Словно в подтверждение такой самостоятельности, на ее обложке красовалась надпись: Наш Кормовой отсек – первый с обратного хода.

В общем, передавая командиру раскрытой, Чижик еще торопился обменяться мыслями… со Львом. И только затем, вновь затаил дыхание.

– Нам без учебы нельзя! Сколько служим, столько и учимся, – также напомнил Смелов. Теперь же, он по-настоящему мог гордиться за своего подводника: его аккуратному почерку, мог позавидовать любой писарь и даже каллиграфист. Ровными печатными буквами, с одинаковым как под копирку интервалом, записанная информация влегкую усваивалась головой, логично воспользовавшись парой самых разумных мест; пока эти дверцы – очи командира, взахлеб стремились впитать как можно больше: ведь то, от чего радуется глаз и туловищу не всегда оторваться.

Не спорю: девушки об этом знают больше. А здесь, в точно таком же стиле, были законспектированы и все схематические рисунки.

– Да, Шестой отсек у нас лучший, и первый среди равных, – сделал вывод Смелов. А про себя думал: – И что это воспитатель придирается?

– Хорошо и даже “Отлично”. Все имеет понятное датирование, – обратил внимание командир.

- Хороший конспект. Хвалю. Он Ваш?

– Так точно! – поступил негромкий ответ.

И все-таки глаза не хотели отдавать назад, и Смелов напомнил:

– Не забывайте, старшины. Что завещал Александр Суворов: Послушание – это душа солдата. А наши легендарные отцы-командирыРижский и Варачкин, говорят так: Учеба на подводной лодке – у живых, не заканчивается никогда. Самообразование – это путь прогресса. И в техники и в личном плане.

У Вас, товарищ Чижик, хороший почерк. Писать печатными…, это ведь так долго? Почему не пишите как все, по-простому?

– Привычка. Вот поэтому, сначала записываю как все – торопливо; а потом переписываю начисто. Потому и читать потом одно удовольствие, – чуть краснея, признавался Денис.