– А я думал, вы назвали его «Герман Титов».

– Двойка, ректор. Старое доброе ЦРУ снова вас подвело. Он называется «Леонов», во всяком случае, так было еще в январе. И – только не проговорись никому, что я это сказал, – он долетит до Юпитера минимум на год раньше «Дискавери».

– Никому не проговорись, что этого мы и опасались. Но продолжай.

– Поскольку мое начальство не менее глупо и недальновидно, чем твое, оно собирается запустить корабль самостоятельно. Отсюда следует: то, что произошло с вашей экспедицией, может случиться и с нами, и мы снова окажемся в исходной точке. Если не хуже.

– Но что там, по-твоему, произошло? Мы так же сбиты с толку, как и вы. И не рассказывай, будто у вас нет записей всех передач Дэвида Боумена.

– Конечно, есть. Все, от начала до конца, до самого «О боже, он полон звезд!». Мы даже провели анализ стрессовых изменений голоса. Не похоже, чтобы он галлюцинировал. Он пытался описать то, что действительно видел.

– А что вы думаете о Доплеровском смещении?

– Это совершенно невероятно. Прежде чем его сигнал был потерян, он удалялся со скоростью, равной одной десятой скорости света, и достиг этой скорости меньше чем за две минуты. Для этого нужно ускорение в четверть миллиона «же»!

– И он бы мгновенно погиб.

– Не делай мне наивное лицо, Вуди. Радиопередатчики ваших капсул не рассчитаны даже на сотую долю такого ускорения. Если они уцелели, значит, был жив и Боумен. Как минимум до тех пор, пока передача не оборвалась.

– Всего лишь независимая проверка ваших выводов. Но с этого момента мы в таком же замешательстве, как и вы. Если, конечно, вы…

– У нас выдвигалось множество гипотез – вплоть до таких безумных, что даже рассказывать стыдно. Но я подозреваю, ни она из них не сравнится в безумстве с истинным положением дел.

Повсюду вокруг замигали багровые вспышки навигационных огней, и три высокие башни, поддерживающие антенный комплекс, засияли, как маяки, на фоне темнеющего неба. Красное закатное солнце окончательно скрылось за холмами. Хейвуд Флойд ждал зеленого луча, которого никогда не видел, но его – в который раз – постигло разочарование.

– Дмитрий, – сказал он, – вернемся же к нашим баранам. К чему ты клонишь?

– В памяти «Дискавери» наверняка скопилось огромное количество бесценной информации. Возможно, она все еще пополняется, хотя корабль больше не передает ее. И нам хотелось бы ее получить.

– Естественно. Но когда вы туда долетите и «Леонов» сблизится с «Дискавери», что помешает вам проникнуть на борт и скопировать все, что вам будет угодно?

– Не думал, что придется напоминать: «Дискавери» является территорией Соединенных Штатов, а самовольное вторжение на борт корабля – пиратством.

– Кроме случая угрозы человеческой жизни, который нетрудно будет подстроить. В конце концов, с расстояния в миллиард километров нам будет нелегко проверить, чем вы там заняты.

– Спасибо за интересную мысль. Обязательно передам по назначению. Но даже если мы проникнем на борт, нам понадобятся недели на изучение всех ваших систем и чтение всех банков данных. Поэтому я предлагаю сотрудничество. Я уверен, что это наилучший выход, хоть нам и придется потрудиться, убеждая в этом начальство.

– Ты хочешь, чтобы кто-нибудь из наших астронавтов летел на «Леонове»?

– Да. Желательно – инженер, специализирующийся на системах «Дискавери», из тех, кого вы готовите в Хьюстоне, чтобы они привели корабль домой.

– Откуда ты знаешь?

– Вуди, ради бога! Это же было в видеотексте «Еженедельника авиации» по меньшей мере месяц назад.

– Я не в курсе. Мне не сообщают о том, что было рассекречено.