Во время нашего разговора мои подруги рассказали мне, что Анна также является человеком особенным, пережившим в детстве серьезные психологические травмы, вызвавшие одновременно неизвестное и непонятное расстройство личности. Моя эмпатия в сочетании с журналистским любопытством побудили меня связаться с Анной. Одновременно заинтригованная и скептически настроенная, я повторяла себе, что ничего не потеряю, если спрошу ее, согласится ли она обсудить со мной свою жизнь. Если честно, у меня не было никаких особенных ожиданий. Я просто хотела узнать, не захочет ли она поговорить со мной.

К моему удивлению, Анна сразу согласилась дать мне телефонное интервью. Она сказала мне, что наконец чувствует себя готовой рассказать свою историю – она, которая всегда держала свою проблему в секрете, полная стыда и страха осуждения. Пришло время, когда она стала готова приоткрыть завесу над этим аспектом своей жизни. Она сказала совершенно ясно: «Пора миру это узнать». Я была очень тронута ее уверенностью.

Первый наш телефонный разговор состоялся 15 октября 2019 года. По тону голоса Анна показалась мне очень симпатичной и экспрессивной. Наш разговор в первую очередь касался ее профессии – соколиной охоты. Анна с энтузиазмом рассказывала, как с юных лет восхищалась хищными птицами и была полна решимости однажды начать работать с ними. Она смогла воплотить свою мечту в жизнь в восемнадцать лет, когда начала обучаться соколиной охоте.

Затем наш разговор естественным образом перешел к травмам, которые она пережила в детстве. Анна доверилась мне без колебаний, как будто разговаривала с подругой. Я с интересом слушала ее историю, но журналистка во мне не могла не чувствовать некоторых оговорок… Как я могла узнать, действительно ли произошло то, о чем она рассказывала? По каким причинам она захотела рассказать мне об этих ужасах, когда мы едва знали друг друга? Ее уверенность тронула меня, но я все же была потрясена полученными признаниями. В конце этого первого разговора мы договорились встретиться снова. Мне нужно было время, чтобы все это переварить.

Едва я повесила трубку, как мой расстроенный вид обеспокоил окружающих меня коллег. Я не находила слов, чтобы выразить им то, что только что услышала. Я кратко пересказала, что разговаривала с женщиной, у которой было ужасное детство, но тем не менее, похоже, ей удалось достичь уровня эмоционального равновесия, позволяющего ей функционировать в жизни.

Постепенно ближе знакомясь с Анной во время последующих телефонных разговоров, я обнаружила человека, одновременно смелого, умного, воинственного, но в то же время мягкого и щедрого. Рассказывая о некоторых мрачных эпизодах из своей жизни, она порой останавливалась, говоря: «Это невероятно, не так ли?» И я могла только согласиться! В определенные моменты во мне зарождались волны сомнения, потому что ее история казалась совершенно неправдоподобной. Однако интуиция подсказывала мне, что надо продолжать углубляться в эту тему.

Именно тогда в моей голове оформилась идея фоторепортажа для «Радио-Канада» («Анна и ее миры»1). Я захотела встретиться с Анной, чтобы побольше узнать о пути, пройденном ею, и, таким образом, осознать масштаб того стремления к равновесию, которое она ощутила много лет назад. Поэтому я спросила разрешения приехать к ней и провести несколько дней в ее загородном уголке, на острове Ванкувер, в сопровождении моей коллеги Камиллы Верне, фотографа и видеооператора. Камилла была не менее взволнована этой историей, чем я, и мы решили сделать все возможное, чтобы хорошо подготовить ее к этому потенциально дестабилизирующему визиту.