О. Сенов, А. Кротов, Г. Лапшин, Г. Кубатьян, С. Лекай на трассе

Итак, затарившись напоследок на базаре некоторой пищей, мы обленились и начали стопить машины почти в центре сего города.

Первая «Тойота» провезла нас до конца города; вторая – до некоей пригородной развилки, где мы, неправильно определив нужное нам направление, прохлопали два грузовика, ушедшие куда надо. Затем нас шестерых подобрал шикарный, даже не имеющий кузова, джип, принадлежащий госпиталю «Армии спасения»; Сергей Лекай сел ему на

багажник, ибо места внутри было немного. Дорога была ухабистой; в самом ухабном месте на трассе стояли мальчишки, успевавшие попросить подаяние у проезжающих машин в тот момент, пока они боролись с дорогой. Водитель выкинул из окна бумажку в 500 фунтов, и дети радостно бросились за ней. Наконец, джип привёз нас к воротам своего деревенского госпиталя, мы вышли и занялись дальнейшим ожиданием машин на вечерней дороге.

Белые люди на трассе в этой деревне попадались нечасто; особенно в количестве шести человек одновременно. На нас собралось смотреть полдеревни. Вскоре, к нашему удивлению, появилась белая тётка в шлёпанцах: жительница Голландии, работавшая в этом гуманитарном госпитале уже год.

– А я слышу, все в деревне кричат: «хаваджи, хаваджи» (иностранцы)! – посмеялась она.

Мы поведали ей свою сущность, но вписаться на ночлег в госпиталь не успели, так как со стороны Гедарефа ползли грузовики, те, которые недавно пытались уйти из-под нашего носа. Попрощались с голландкой и залезли в застопившийся грузовик.

Дорога была грязна, сгустился вечер; ближе к пункту назначения грузовик стал петлять в окрестностях деревни назначения, стараясь объехать грязевые лужи. Наконец прибыли куда-то. Это была деревня в 10 км не доезжая деревни Доха, на полдороги между Гедарефом и Гуллабадом. Деревня это была очень бедная, все люди жили в хижинах, электричества не было нигде никакого, хотя народу здесь было немало. Редкие лавки из прутьев и соломы освещали в ночи тусклые мерцающие точки – это были, вероятно, масляные светильники. Кое-где светились и красные точки – угли, на которых готовили еду. Место, где мы сейчас оказались, было деревенским базаром.

Увидев иностранцев, никогда здесь не встречавшихся, люди собрались вокруг той лавки, где мы варили свою чечевицу в котелке. Зрителей было свыше 70 человек. Мы попросили фуля.

Нас поняли, и минут через десять фуль, в дополнение к нашей чечевице, принесли нам в большой металлической миске.

Нас было слишком много для того, чтобы нас сразу зазвали в гости. Куда положить в соломенной хижине шестерых белых мистеров, да и чем накормить? Мы, правда, уже накормились, и намекали собравшейся толпе, что мы можем ночевать не в пятизвёздочных условиях.

Один человек всё же предложил нам пойти спать к доктору, показывая жестами «спать», «шприц» и приговаривая: «доктор, доктор».

– Доктор сделает нам укол, и мы уснём, – так перевёл его предложения С. Лекай.

Пока мы думали о докторе, один из местных жителей, единственный англоговорящий, решился-таки зазвать нас на ночлег к себе.

Мы пошли по тёмной деревне, стараясь не напороться на сучья, палки и хижины. Жилище каждого человека было огорожено забором из палок и соломы, а между ними были довольно узкие проходы-улицы. Прибыли в хижину; её диаметр был чуть меньше трёх метров. Хозяин как-то организовал нам несколько кроватей: вероятно, одолжив их у соседей. Те, кому не досталось кровати, ночевали в палатках, и это было, пожалуй, мудрее: в деревенской сырости, в хижине, водились многочисленные, возможно малярийные, комары.