А вон к нам стекает рельеф жениха!»

«Поэт онемел; мне на гроб шутки бросьте!»

«Серьёзно, то – он. Ждать ли лужу стиха?»

«Им с Зеркалом бы расходиться врагами;

Как тронуть посмел невесомый цветок?!

Хор скульпторов лик сей творил, но ногами.

И дьявол заплачет со мной между строк!

С собой – лицемер, а других видит редко…

В тебя снисхожденья прольёт преферанс,

Ты выскажешь душу, он скажет: «кокетка»,

Он разума перлы стряхнул б с тебя в-шанс!

Ты – музыка, он – в жизнь не понял б и шума.

Чтишь тюль кружевных лабиринтов страстей? —

Ножом через них он спасался угрюмо!

Он – ввек заготовка к мольберту людей!

Венчайся с бездомным, с убийцей иль с мёртвым:

Им мало осталось – осталась душа!

Шрифт рук филигранных не делай же стёртым,

Слепцу не достанься! Я рушусь дрожа!..»

«Ты меток некстати, болят переулки;

Будь критиком он, мы – безумцы тоски.

Но нужно прощаться. Рисунок был чуткий.

На крае могилы знакомства – в-мазки!

Прощаю, хоть не в чем… Забудь. И спасибо.

Я – звонкий мираж, меня впредь не зови.

«Ужель ты казнишь все счастливые „либо“?..»

«Резоны таю. Вот и смерть визави!»

Миг. Жадность руки, равнодушно-тщеславной.

В объятиях рамки пропавшей мечты.

Спины её пламя. Маяк тонет плавно.

Стук сердца… Ушибы – помпезны, прочны.

Вздох. Мрачные сгустки бездарности. Люди.

Здесь вечности чувство. Колода секунд.

Он лёжа стоял столь стремглав. Топь прелюдий.

Он залпом дышал. Многоточий был фунт.

В-такт волнам рывок. Пластилиновым шагом.

Навеки за ней. Фабул брошен клубок.

Случайный танцор. «Буду паузы лаком.

Безмастный валет здесь не вёл даму строк?

Сошли? Отплываем?!» Свой лик сбросил в море.

Беспамятство. Брег. Ливнем ломаным дрожь.

Десятки статистов. Тщета в их узоре.

Записка парфюмом; на радость похож.

Предательства прятки. Шоссе. Экипажи.

Портреты не тех. Натюрморт остальных.

Сжимал в кулаках шансов красную сажу.

Кричать опоздал. Запер взгляд. Путь затих.

Ком рваного бега к бездонной афише.

Фильм мыслей о цвете финала надежд.

Воскрес восвояси. Драм радуга тише.

Есть привкус эфира в открытии вежд.

Вслух душу читал до форзаца квартиры —

Дверь в бланк суицида закрылась за ним.

По стенам скользили в-злость взгляда мортиры…

Спастись кабинетом. Надеть псевдоним.

Вокруг – фолианты любимых бессилий.

Средь трупов утопий. В этюдах зеркал.

И снов незаконченных бриз тёк из лилий.

Здесь музе сегодня лицо дописал.

Прилежный мертвец. Вспять неделя чистилищ.

Термометр контекста скандировал ноль.

Ниц Бог обрушался. В душе – жанр училищ.

Лик Лизы стирал с панацеи пароль…

Рассвет. Плывёт берег её выступленья.

Ремейк кислорода. Катарсиса мел.

Зла щедрость, коль рушишь надгробье терпенья.

Дождаться «себя» – всех походов предел!

Жену замечать антиподом поэмы.

Средь улиц встречать баррикады из лиц.

Коктейли рутин. Платоничны измены.

Свиданья в страницах. Элегии птиц.

Финальный побег в облаках вдохновений;

В улыбках дотла обвиненья Жены;

Иронии кость ей бы бросить. Презрений

Достойна. Сдержался. Злорадно-нежны.

По мыслям – смычком. Камуфлетами грусти.

Чрез час подожжёт биографии пыль.

Минут ледовитых куски в ярком хрусте.

Роль сбросит сутулость, отпустит костыль!

Он басом взглянул на жену в-панихиду.

Сольфеджио смеха. До двери мазки.

Что был сам собой, он не подал и виду.

Пожертвовал нищим останки тоски.

Театра книксен. Смерть столь вечных прелюдий.

Вкус первого ряда. Эмоций пробел.

Всяк зритель казался лишь частью раздумий.

Агонию пил нетерпенья новелл.

Круги джентльменов. Их пошлые речи.

К вискам их во-страсть примерял пистолет.

Рояль выткал холст. Искры нотной картечи.

Со сцены волной вмиг пролился балет.

Она в середине. Метель её платья.

И властности блик в интонациях рук.