Чоу, ускакавший подальше от нас, развернулся и прокричал: —ой, не воняй, Гловатски! Я думал тебе шестнадцать, а не шестьдесят один, зануда.

– Сейчас получишь, – прикрикнул тот в ответ. Лица не было видно, но слышалась улыбка.

Хихикая, Ватанабе убежал за угол. А там, неподалёку, расположилось заведение с самой вкусной пиццей

в городе. И запах так и манил зайти, особенно нас – двух голодных и замученных школьников. Энтузиазма у Фина и Вальмонта было поменьше.

В светлой и уютной кафешке, заказав еды, Чоу покинул нас и ушёл оттирать куртку. Без него стало как-то не по себе, ведь его приятель – Фин Гловатски, больше не был отвлечён беседами и теперь мрачно изучал взглядом мою мордочку и уши. Ощущая на себе этот тяжёлый взгляд, я рассматривала разные картинки пицц и прочих яств в меню, изо всех сил делая вид, что не замечаю.

Фин не выглядел на свои шестнадцать. Казался взрослым и злым, был хмурым. Зелёные глаза изучали меня бесстрастно, в них не было никакого восторга, только капелька интереса.

Я уловила его запах: дым и что-то очень напоминающее чеснок, но не в плохом его проявлении, а будто он сидел на кухне, пока его мама варила вкусный суп.

Но чуть позже выяснилось, что нет у Фина мамы. А отца он и вовсе ненавидит. Ненавидит за то, что он-то и лишил своего сына матери, и был закрыт в тюрьму на долгий десяток лет. Непутёвый папа обрёк Фина на жизнь с дядькой; в вечных скандалах и истерике.

А потом на их голову свалился, видимо, прямо из космоса, Чоу. Который, вернувшись с мокрой курткой приступил к трапезе и выложил нам всю эту историю, параллельно прожёвывая кусок пиццы и запивая колой.

– У тебя-то что случилось? – вежливо поинтересовался Вальмонт, когда речь зашла о переезде Ватанабе

к Фину.

– Старший брат на время уговорил приехать сюда. В столице мне, конечно, больше нравилось, но и тут неплохо. Он меня заберёт, как только решит все проблемы с папой. А пока вот – живу у его близких друзей, с этим занудой. Он мой лучший друг, кстати.

Ви сложил из салфетки красивого журавлика и положил на стол, продолжая разговор: —А что с папой?

Тут Чоу осел и угас, спрятал пальцы в длинные рукава любимого свитера. Сглотнул, уставился куда-то в пустоту, прикрываясь тем, будто смотрит в окно, но стеклянные глаза, один из которых медленно заплывал от полученного одноклассником удара, а вокруг наливался синяк, выдали.

– Умер папа. Разбился на мотоцикле.

Руки едва ли не потянулись обнять, так плохо внезапно для всех стал выглядеть наш друг. Вальмонт извинился за неаккуратный вопрос, а я дотронулась до Чоу.

– Жалко как. Наверное, он был хороший?

– Да кто ж его знает? Вечно в разъездах, иногда месяцами его не видели. Вот… Я и не увижу больше.

После этой новости, чтобы не уходить в столь печальные разговоры, тему аккуратно вывели в другое русло и остаток вечера прошёл спокойно.

Мы перешли в восьмой класс.

Из забитой одиночки я переквалифицировалась

в более-менее нормальное создание, научилась шутить и общаться. Всё – благодаря нашей компании, где теперь были Фин, я, Чоу и Вальмонт, показавшие все прелести дружбы.

Я жила и радовалась, пока судьба не подбросила мне новый сюрприз.

Ругаясь из-за субботника со старостой, я перенервничала и отстала от остальных – давление резко упало.

Очнулась в туалете, у раковин. Не чувствовала себя плохо, только лишь немного странно.

Вернулась в кабинет, а там – завуч, с мерзким надменным лицом обвиняющая меня в том, что я исписала кирпичи школьных стен замазкой, в то время как остальные, не покладая рук, мели мусор на субботнике.

Велели идти и оттирать после уроков. Только убирать то, чего я не делала – не собиралась. И мы с Чоу сбежали с уроков гулять.