Еще один удар ногой по бедру едва не обрушил меня на землю.

– Мы тебе сейчас засунем твой кодекс в одно место, а потом выложим видео в сеть, где все увидят как ты избиваешь бедных маленьких детей, понял?

Я кивнул. Мимо нас быстро проходили люди, старательно не замечая происходящего. Подросток сел на корточки и потянул меня вниз за рукав, заставив присесть рядом.

– Сколько?

Подросток пожал плечами.

– А сколько сам дашь?

– Ну, две сотни долларов хватит?

– Издеваешься?

В этот момент один из стоящих в стороне подросток подбежал к нам.

– Азиз, отпусти его. Это мой, ну, адвокат, – Ника откинула капюшон куртки с головы, – не сильно тебе досталось?

Я облегченно вздохнул и помотал головой.

Азиз скривил губы и прошипел.

– Он нам должен тысячу долларов. Если хочешь, чтобы он ушел тебе придется отработать бабки.

–Ладно, Азиз, ну ты че!

Азиз ухмыльнулся и, шлепнув себя по ляжке, ушел.

Девушка взяла меня под руку и повела в сторону школы.

– Ты это не обижайся на него.

Я хмыкнул.

– Нет проблем.

– Как там папаша – договорился?

– Нет. Он наотрез отказался. Будем судиться.

Ника повисла к меня на руке.

– Ух ты. Меня, наверное, в телевизоре покажут, да?

– Возможно. Дело обещает быть громким.

– А здесь ты че делаешь?

– У меня встреча с твоим куратором – нужно хорошо подготовиться к процессу.

Девушка кивнула и повела меня в кабинет куратора. Я шел за ней и смотрел на ее тонкие щиколотки и упругие ягодицы, выпирающие сквозь ткань черных бриджей.

Ника резко повернула голову назад, заметила мой взгляд и улыбнулась. Я сделал вид, что любуюсь школьным садом и спросил.

– У тебя кроме Азиза еще есть здесь друзья?

– Полно. Ахмад, Арслан, Саид. Они иногда к моему отцу ходят по пятницам.

– Гмм… это они у твоего отца научились так со взрослыми общаться?

– Не, они отца вообще не слушаются. Только молитву вместе с ним почитают, а как он начнет с ними разговор какой нудный про Бога там или Аллаха так они сразу и отваливают.

– Какое счастье, когда права ребенка находятся под защитой закона, господин адвокат! – ворковала не переставая куратор Ники Анна, – и какое счастье, что наша славная девочка, наконец, получит достойную ее семью!

– Ну, нужно еще дождаться вердикта присяжных, – прихлебывая чай, ответил я, – и все же, давайте вернемся вот к такому вопросу, Анна. Скажите, Ника жаловалась ли вам до этого на своего родителя номер один? Я имею в виду нарушения ее прав.

Анна задумалась на мгновенье.

– Ника очень разносторонний ребенок. И очень толерантный.

– Да что вы, – я вспомнил встречу с Азизом, – нельзя ли поподробнее? Это может пригодиться в процессе.

– О, с удовольствием, – Анна поправила прическу, – может еще чаю?

– О, благодарю вас, – я решительно прикрыл чашку рукой, – итак?

– Как-то раз Ника пошла с одноклассниками на экскурсию в городскую библиотеку. Их новый преподаватель плохо ориентировался в нашем городе и они немного заблудились. Так вот по дороге им встретился подросток-афропеоид, пинавший банку кока-колы и находившийся под влиянием некоторых ммм… медикоментозных веществ. Ника предложила преподавателю спросить у афропеоида как пройти в библиотеку, на что учитель сказал ей, что вряд ли этот юноша может указать туда дорогу. Представляете, какой фашист?

Я энергично закивал.

– Ника тут же вызвала по телефону полицию. Учителю повезло, и он отделался всего лишь месяцем исправительных работ и пожизненным лишением права вести образовательную деятельность. Как видите, наши уроки толерантности всегда были на высоте и на окружных олимпиадах наши ученики регулярно занимают первые места!

– А что все-таки насчет родителя номер один?